Пресса утрачивает своё предназначение
Мой уход из газеты никак не связан с цензурными ограничениями. По крайней мере, я так думаю. Тут все тоньше.
Сегодня во всех изданиях больше всего ценятся технические работники. Авторская журналистика стремительно умирает. Уже практически умерла. Сообщать новости и развлекать публику неинтересно, хотя я это прекрасно умею. А все остальное сейчас невостребовано. В СМИ почти не осталось авторских рубрик, колонок. Это значит, что пресса утрачивает свое главное назначение, функцию коммуникатора, собеседника. Мало сообщить, что упал самолет или вышла книга. Главное для читателя, по-моему, — что это все значит и что ты, автор, об этом думаешь. Как у психоаналитика — вас это волнует, давайте поговорим…
Когда газета перестает быть собеседником и становится роботом, хорошо или плохо функционирующей машиной — происходит всеобщее озверение, дичание общества. От одиночества, от разорванных коммуникаций, от скопившейся, но не выраженной агрессии.
А цензура… Я не замечал, чтобы действовали какие-то общие цензурные ограничения. Скорее, речь идет о самоцензуре. Все очень напуганы. Боятся гипотетических исков. Даже заведомо выигрышных для редакций. Боятся употреблять слова «фашизм», «Путин» даже в нейтральных контекстах. Даже слово «медведь» в значении «зверь на четырех лапах» нежелательно. Вызывает ненужные ассоциации с правящей партией. И так далее.
С работы пока за это не выгоняют. Просто снимают тексты из номера. И ты остаешься без гонорара. А жить-то на что-то надо…
Так что настоящей цензуры нет. Пока. Есть обыкновенная трусость и глупость на уровне редакторов. Практически во всех изданиях. Им еще никто ничего не запретил, а страх уже есть.
А демократов, конечно, не любят. Лимонов, Проханов, Галковский, Крылов вызывают гораздо большее почтение в качестве медиа-персон. Даже несмотря на их радикализм. Против них «вякать» нельзя. Радикалы радикалами, а то, что они говорят, совпадает в общих чертах с настроем общества и линией власти. Мода на этих персонажей начиналась лет семь назад как игра. Богатым, сытым людям в редакциях захотелось остренького. Ну вот. Доигрались. Теперь это главный тренд. Стоит же сказать что-то относительно положительно в адрес Гайдара, Шендеровича или Горбачева, как тут же упрёк: вам, наверное, заплатили? Придерживаться демократических убеждений бесплатно они считают делом нереальным, невозможным в принципе. А Лимонов и Проханов — известные бессребреники.
И еще о СМИ. Какой-то небывалый декаданс происходит. Качество давно никого не волнует. Материал хороший, если он понравился твоему непосредственному начальнику. Мы начинаем писать не для читателя, а для начальства. Редактора, владельца газеты — не важно. А читателя как будто не существует. Выросло целое поколение моих коллег, которые писать не умеют и не хотят учиться, зато прекрасно умеют договариваться с начальством, нравиться ему. Это сейчас важнее. Застойные правила возвращаются. Журналисты превращаются в обслуживающий персонал. Очень быстро. Никакой политики за этим, по-моему, не стоит. Обычный конформизм, трусость, алчность, солидарность посредственностей…
Вот во всё это я и не вписался. И решил уйти. Настало время других людей. Ушел, а куда идти, не знаю. С удовольствием поступил бы, как Валерий Панюшкин, но никто не приглашает в богатый ежемесячный журнал на хорошую зарплату. А ничего другого, кроме как сочинять свои статьи и редактировать чужие, я, к сожалению, не умею. Увы, сейчас это не самая востребованная специальность.