Договор с Чечней: по форме правильно, по сути — издевательство
В целом я сторонник заключения договоров с проблемными республиками. Еще будучи членом Президентского совета и участвуя в подготовке первого Послания Федеральному Собранию в 1994 году, я отстаивал среди прочего пункт о том, что Российская Федерация предполагает заключение договоров с двумя республиками – Чечней и Татарстаном. До сих пор считаю, что если бы тогда удалось заключить договор с Чеченской республикой, то, возможно, войны удалось бы избежать, и такой проблемы для России, какую создает Чечня на протяжении двенадцати лет, не было бы.
Меня радует сам факт разработки проекта договора с одной из республик РФ. Оказывается, есть какие-то обстоятельства, которые способны подвигнуть нынешнюю федеральную власть на отклонение от идеи суперцентрализации и, по сути, формирования новой империи, вместо федерации. Уверен, что Россию может погубить не столько сепаратизм, сколько излишняя централизация, ведь Советский Союз распался не от борьбы сепаратистов. Тогда даже в Балтии не было подобных настроений, а уж большинство республик, отколовшихся от России, и не помышляли ни о какой независимости. Но излишняя централизация, когда все элементы конструкции связаны только через центр, предопределяет опасность распада, поскольку перегрузка центра ведет к слому всей конструкции. И сегодня именно такой сценарий, а отнюдь не сепаратизм, является первоочередной угрозой Российской Федерации.
Казалось бы, я должен целиком и полностью приветствовать обсуждаемый договор с Чеченской республикой. Так оно и было бы, если бы это действительно был договор с республикой. Но на самом деле это договор всего лишь с кланом Кадырова, который уже фактически приватизировал Чечню. Ее формальный президент Алу Алханов (не буду сейчас говорить о легитимности его выборов) приносил присягу на верность Рамзану Кадырову, являющемуся по должности даже не главой правительства, а всего лишь вице-премьером. Новый Герой России Кадыров, от своих щедрот выделяет президенту бронированный автомобиль и охрану, он содержит МВД и свой «нефтяной полк», поскольку фактически контролирует всю добычу и транспортировку нефти Чечни. Из всего нового соглашения ему и нужен-то лишь один пункт – «право на добычу природных ресурсов, их транспортировку и реализацию, в том числе и за пределами республики», поскольку это право легитимизирует то, чем он уже фактически владеет. И не нужно быть пророком, чтобы предсказать последствия нынешней приватизации Чечни – они проявляются уже сегодня.
Наивно предполагать, что заключение договора между Москвой и Чечней, при сохранении нынешней власти в республике, повлияет на повышение уровня жизни населения. Напротив, население также как и сегодня не сможет воспользоваться растущим объемом средств, направляемых из Центра в республику и оставляемых ей после сбора налогов. Как не смогут воспользоваться и другими преимуществами, которые предусмотрены этим договором. А раз так, то и никаких изменений в общественных настроениях нельзя ожидать. И уж совершенно невероятно, чтобы этот договор к чему-либо подвиг «лесных братьев», т. е. вооруженную чеченскую оппозицию, особенно ее радикальное террористическое крыло.
Если договор задуман как заключительный аккорд в окончании чеченской кампании, то эта идея просто утопична, как и большинство других решений, принимаемых в последние годы властью в сфере федеративных отношений, и политики на Северном Кавказе.
Но что будет, если режим в Чечне сменится, и к власти придут люди, реально отражающие интересы чеченского общества? В этом случае заключение такого договора имело бы большой смысл. Однако крайне маловероятно, что при сложившейся политической ситуации в Чечне да и во всей России, населению республики действительно будет позволено самим без давления и подтасовок выбирать власть, решать вопросы политической самоорганизации, самоуправления, формирования национального интереса, определяющего, кстати, и ответ на вопрос какие договоры желательно заключать с Кремлем.
Итак, при другом режиме я мог бы оценить предложенный договор исключительно позитивно. Но сегодня к нему очень подходят слова одного из классиков марксизма: «По форме правильно, а по существу издевательство».