Синдром Ганди
Российское правозащитное движение должно торжествовать большую историческую победу — уже вторая революционная волна принимает — диссидентскую — ненасильственно-жертвенную парадигму. Непрерывная череда «несогласных маршей», когда сотни и тысячи людей, и стар и млад, сливаясь во «всесословном единении», явочным порядком осуществляют свои законные права и буквально рвутся под омоновские дубинки — это отчетливое воскрешение старой диссидентской традиции. Точно также, начиная с декабря 1965 года, диссиденты приходили 5 декабря, в день Сталинской конституции, на Пушкинскую площадь, снимали шапки (перед народом) и подвергались закономерному разгону. Эта ненасильственная традиция — с одной стороны, есть полное отрицание народовольческой охоты на царя, но с другой — воскрешение самоотверженности и упорства многолетней борьбы с самодержавием.
Начиная с осени 1992 года почти официальным (и уж точно консенсусным в политико-политологических кругах) стал прогноз, что следующая, Пятая (за Четвертой, 1989- 1991 годов), Русская революция будет или откровенно нацистской, или кроваво-беспощадным бунтом против ментов и начальников. Но тут выясняется, что «нацистская» революция, зарю которой панически увидели в погроме в Кондопоге 2 сентября 2006 г., а продолжение — в «Русском марше» 4 ноября, всего лишь пропагандистская пустышка, а «коричневые революционеры» могут что-то из себя изображать, только пока прокуратура старательно отворачивается от самопальных эсэсовцев. Когда же властям понадобились погромщики для демонстративно-силовых акций, пришлось задействовать вожаков путинюгенда и прочих антиоранжевых массовок.
В нашей стране снова формируется интернациональное объединенное (право-левое) протестное демократическое движение, неуклонно предвещая Пятую — освободительную, антиавторитарную революцию. Причем роль «Другой России»** в этом исторически закономерном процессе скорее косвенная — Марши и иные активистско-объединительные эксперименты послужили лишь первым толчком к необратимому процессу стихийного формирования новой революционной идеи.
Подчеркну еще раз: в недрах российской самобытной цивилизации* отчетливо проявилось системное качество — категорический отказ оппозиции, выдвигающей демократические лозунги, от насилия и культ жертвенности — пострадать за правду, за народ. Демонстративный гандизм — бейте нас, гады-фашисты, и пусть вам будет стыдно. Собственно и Ганди, и Мартин Лютер Кинг так и победили.
Впрочем, поскольку потребность в жертвенности есть свойство цивилизационное, то она присуще и правящему классу. Например, последние три недели он усиленно пытается предстать в виде жертвы «эстонского фашизма». Как за несколько месяцев перед этим — жертвой грузинского милитаризма, польской агрессии и проч.
*таковой ее постановил считать Всемирный Русский Народной собор в апреле 2006 г.
** для уничтожения ДР в ее нынешнем виде необходимо 1 (одно) разрешенное шествие — от Белорусского вокзала до Охотного ряда. И чтоб вдоль маршрута изредка стояли милиционеры в белых перчатках, отдавали честь и улыбались… А потом, чтобы «заполировать», приехал бы на митинг Лужков, вежливо оттеснил на трибуне Геращенко и тоже выступил как несогласный — с Кучереной, Чубайсом, Зурабовым и Грефом.