СОХРАНИТЬ «КРЕДИТНУЮ ИСТОРИЮ» ДЕМОКРАТОВ
Начну с печального утверждения: никогда еще, на мой взгляд, в постсоветской России демократическая оппозиция не была в столь трудном положении, как сейчас, не сталкивалась с проблемами, которые многим кажутся просто неразрешимыми (а может быть, и действительно неразрешимы на данном витке нашего развития). Тем, кто все же готов искать выход из тупика, необходимо до того, как решать, с кем следует объединяться, а с кем нет, определить сегодняшние цели демократической оппозиции. А для этого очертить область возможного. Замечу, что у нас есть политики, которые продолжают покупаться на броский лозунг «Будьте реалистами – требуйте невозможного!» Этот призыв родился во Франции во время волнений 1968 года. Однако несостоятельность парадоксальной формулы обнаружилась очень скоро. Почитайте хотя бы книгу Аркадия Ваксберга, очевидца «красного мая» в Париже. Но это отдельная тема. Я лишь против сотрясения воздуха бессодержательными призывами. Будем реалистами – но именно реалистами, а не прагматиками.
От нашего ответа на вопрос о целях демократической оппозиции зависят ее стратегия, тактика и состав. Если рассуждать честно, давайте признаем: рассчитывать на победу в президентских выборах оппозиционного кандидата наивно. Так же как и уповать на скорый «демонтаж режима» в результате выборов или уличных акций: он обладает еще значительным запасом прочности. Что же реально? Реально, воспользовавшись возможностями, которые дает избирательная кампания, заявить убедительную – пусть пока лишь для меньшинства – альтернативную программу. В наших силах снова поднять знамя с такой программой и выдвинуть лидеров, приемлемых для преобладающей части демократов. Объединиться под таким знаменем должны люди, выступающие не только против, но и за, люди, которых объединяют основные ценности и цели, и не только ближайшие.
Мне могут возразить, что именно фактор противостояния Кремлю сплачивает сегодня ряды «другой» оппозиции. Это так. И тем не менее объединить в коалицию всех, кто выступает под протестным лозунгом «Россия без Путина», опасно и, как ныне принято говорить, контрпродуктивно. Опасно, потому что размывает принципиальную позицию сторонников демократии, отталкивает их ядерный электорат. Контрпродуктивно, потому что нацелено на выстраивание рыхлой коалиции, обреченной на распад (и уже не случайно начавшей распадаться). И дело не только в том, что Лимонов, споры о блокировании с которым не утихают, проявил себя как ультрарадикал. Соседство со знаменами, где начертаны слова «национализм» и «большевизм» — два худших из зол, с которыми столкнулся мир в ХХ веке, — пятнает наши знамена. И пусть мне не говорят, что сейчас это несущественно, что, мол, одержим победу, тогда и будем разбираться. Во-первых, в такой коалиции победу не одержать. А во-вторых, свои брутальные качества, свои претензии вождь нацболов демонстрирует уже сейчас. Он, видите ли, уведет своих сторонников с митинга, если на нем будет предоставлено слово М. Гайдар. Позорная капитуляция организаторов перед этой наглостью показывает, как могли бы выстраиваться отношения в таком противоестественном сообществе. Разве уже сейчас не Лимонов и его симпатизанты клеймят тех демократов, кто не поддерживает тактику вспышкопускательства, коллаборационистами, дезертирами и т.д.?
В «Другой России» обсуждаются обращение к гэкачеписту Шенину поучаствовать в праймериз по отбору кандидата от оппозиции на президентских выборах, альянсы с партией Зюганова и т.д. Приемлемо ли это? Ведь даже один из самых умеренных руководителей КПРФ, обозначил следующие персональные внешнеполитические предпочтения своей партии: Кастро, Чавес, Лукашенко. Между тем приходится сталкиваться с тем, что к этой заразе не иммунны некоторые наши сторонники. Я уж не говорю о том, что КПРФ никак не решалась вымести из своих рядов зоологического антисемита и провокатора Макашова. Идти в одних рядах с такими людьми, на мой взгляд, форменный маразм.
Интеллектуальные силы затрачиваются на выработку программы, объединяющей всех оппозиционеров. Но ведь для истинного объединения требуется не просто формальное согласие с выдвинутой программой, платформой и лозунгами. Не менее важна совместимость всех участников такого союза. Колоссальную роль играет моральный фактор – приличная «кредитная история», репутация входящих в коалицию партий и движений. Ситуативный блок недолговечен и влечет скорее массовое разочарование, чем крепнущий энтузиазм. В этом смысле полезно учесть урок Украины, где быстро произошел раскол былых единомышленников Ющенко, Тимошенко и Мороза и в итоге победители сами были отброшены в оппозицию, а их сторонники дезориентированы. А ведь названные лидеры – в отличие от тех, с кем предлагают объединяться нам, – все действуют в пределах цивилизованного спектра.
Как видно, моя позиция принципиально расходится с воззрением уважаемого оппонента М. Артемьева. Не вступая в детальную полемику с ним, ограничусь несколькими замечаниями.
Во-первых, существует различие между признанием того, что в стране немало людей левых (вообще-то я стараюсь избегать этого термина, отражающего реалии прошедшего времени) убеждений, в том числе группы молодежи, кого увлекают «безмозглые ублюдки и заведомые негодяи», как их определил Артемьев. Я против запретов и несоразмерных наказаний за действительные и тем более мнимые противоправные действия. Но одно дело признание реальности и совсем другое – стратегия союзов демократов.
Во-вторых, сопоставления с Западной Европой некорректны. С Ле Пеном ни один уважающий себя политик не станет ассоциироваться, даже если и признает опасность наплыва инокультурных иммигрантов. А итальянские коммунисты вошли в правительство лишь после того, как прошли преобразование еврокоммунизмом. До того – и это справедливо – их держали в политическом гетто, во всяком случае на национальном уровне. Те же компартии, которые не захотели или не смогли трансформироваться, были выброшены на политические задворки. Существует, как я уже упоминал, цивилизованный политический спектр — организации, которые могут нам нравиться и не нравиться, но признающие некоторые базовые демократические ценности. И не только конъюнктурно, на словах, как делают подчас политики, находящиеся за пределами этого спектра. В нем возможны политическая конкуренция, оппонирование, союзы. В нем, а не с теми, кто симпатизирует фашистам, оправдывает Сталина и сталинизм, дает потачку националистам. Пусть КПРФ на деле, а не в декларациях, адресованных западному общественному мнению, социал-демократизируется, как, например, польские экс-коммунисты. Тогда будем обсуждать пределы и формы союзнических отношений (а не просто совместные акции, вроде контроля за подсчетом голосов на выборах, что, конечно, допустимо и полезно).
В-третьих, действительно были в истории союзы западных демократов с их антагонистами, де Голля со сталинистскими коммунистами, Черчилля и Рузвельта – со Сталиным. Но при этом не следует забывать, какую цену заплатил Запад за этот союз – почти полвека балансирования на грани всеуничтожающей войны, порабощение народов Восточной Европы и т.д. Я ни в коем случае не считаю то участие в коалиции со Сталиным и сталинистами ошибкой. Но опасность, стоящая тогда перед миром, была смертельной, СССР представлял силу, которой нельзя было на войне пренебречь, а непосредственная цель была однозначна и проста. Ничего этого нет в нашем случае.
Наконец, едва ли кто-нибудь заподозрит меня в симпатиях к установившемуся теперь у нас режиму. Но считать его аналогичным советскому тоталитаризму, будь то в сталинском или послесталинском оформлении, неверно. Да, опасное склонение именно в этом направлении отрицать нельзя. И оно усиливается. Но я отнюдь не считаю зазорными контакты с представителями власти. «Ходят в Кремль», — завывают ненавистники «Яблока». В верноподданнических заявлениях в адрес власти мою партию обвинить нельзя. Но пришли эти люди на свои посты — при всех нарушениях избирательных и иных законов – формально легитимно и пока поддерживаются большинством наших граждан (хотя мы и знаем, как сформировано это большинство). Да и неоднородна, не монолитна власть, неоднозначны (хотя основной – негативный — вектор определился) ее действия. И существуют факты, когда именно переговоры (не говоря уже об участии демократов в представительных институтах) приносили пусть ограниченный, но положительный эффект.
Если быть честными перед самими собой, надо признать: фактически подведена черта под надеждами на быстрое демократическое переустройство России, на осуществление которого были брошены силы многих уважаемых политиков и экспертов. Бессмысленно биться головой о стену. Отрицательный результат – тоже результат, и не только в науке, но и в политике. Осознаем это. Тем более что проблема утверждения настоящей, а не муляжной демократии отнюдь не снята и становится все острее.
Итак, на мой взгляд, к сожалению, возможность объединения либеральных, социалистических (я имею в виду ориентацию на ценности европейской социал-демократии) и демократических сил в преддверии избирательного цикла 2007 – 2008 годов упущена. Поезд ушел. Что же в «сухом остатке»? На политической арене две зарегистрированные и реально существующие демократические партии, имеющие право выступать на парламентских выборах. Есть еще незаконно лишенная официального статуса Республиканская партия и осколки других демократических организаций, у которых нет шансов на самостоятельную политическую роль. Выстроить что-либо новое на пустом месте – полная утопия.
Что же делать в таких обстоятельствах? Сначала о том, чего ни в коем случае не следует делать. Бессмысленна идея бойкота выборов (напомню, что он не удавался почти нигде и провалился даже у большевиков в 1906 году, на подъеме революционного движения). Голоса тех, кто последует призыву бойкота, растворятся, ни в коей мере не доказав нелигитимность выборов. Этот призыв, каковы бы ни были субъективные мотивы и представления тех, кто с ним выступает, по сути, апология политической лени. Предложение А. Илларионова о проведении параллельных выборов также неприемлемо и совершенно неосуществимо. Как и кто их будет проводить? Это вовсе не технический вопрос, как утверждает Андрей Николаевич, а политический. Каспаров небезосновательно заметил, что подобные действия будут расценены у нас как попытка неконституционного захвата власти.
Самым разумным, хотя и не обещающим каких-то громких «спецэффектов», был бы вариант, отработанный во время выборов в Московскую городскую думу. Тогда общий список «Яблока» и СПС создал возможность многочисленных выступлений кандидатов от оппозиции, с презентациями программ, десятками встреч с избирателями, и принес не впечатляющий, но удовлетворительный результат. Правда, такой сценарий крайне трудно воспроизвести на федеральном уровне. Власть сделает все, чтобы помешать его реализации. Но дело не только в кознях власти.
Самостоятельные, то есть по одиночке, выступления демократов скорее всего приведут к тому, что ни одна из партий не преодолеет 7-процентный барьер на парламентских выборах. Хуже того, если набранных голосов будет менее 3%, которые дают право на государственное финансирование. Тогда можно ожидать, что дальнейшей тактикой СПС станет постепенное встраивание во властную систему, а из «Яблока» начнут уходить (по примеру Галины Хованской) разочаровавшиеся активисты и рядовые члены.
В массовом сознании (как у сторонников, так и у противников демократических партий) существует устойчивое и простейшее объяснение: объединение сорвано из-за амбиций лидеров. Не стану отрицать этого фактора, но не считаю его ни единственным, ни главным. У СПС и «Яблока» во многом различная социальная база, разная история и актив с разным политическим менталитетом. Слишком много горечи и желчи накопилось за эти годы у обеих сторон. Лично я постичь не могу, как разумные и искушенные политики из «Яблока» отклонили предложение московской областной организации СПС (пусть наши к ней претензии и справедливы) совместно выводить на чистую воду фальсификаторов выборов. И все же хотя на счету «Яблока» немало ошибок, ничего постыдного в его истории нет. А пока самая актуальная задача – преодоление взаимного отторжения и в верхах, и в низах обеих партий. Альтернативой этому может быть только маргинализация политических организаций демократов. Для СПС это чревато потерей демократической идентичности. Для «Яблока» — односторонним увлечением переструктурированием, созданием квазифракций, которые не обещают существенного приращения сил, но выдаются за объединительный процесс.
Жизнь, политическая борьба не заканчиваются избирательным циклом 2007 – 2008 годов. К объединению демократов все равно придется вернуться. Возможно, этот процесс возглавят лидеры нового поколения, не отягощенные грузом наших иллюзий, побед и поражений. А самое важное, повторю, на сегодня – самосохранение демократов на политическом поле России. Я имею в виду сбережение основных принципов, знамени, центра консолидации для новых поколений политиков – до того времени, когда развернутся подспудные процессы, на которые мы сейчас не умеем и не можем оказывать влияние (неминуемое обострение кризиса, раскол элит, приход новых политических и гражданских сил и т.п.). Вот тогда, возможно, и окажется решающей «кредитная история» постсоветской демократии. Торопливое же конъюнктурное скрещивание с сомнительными фруктами и другими культурами может сыграть роковую роль.