НЕБЛОКОВОЕ МЫШЛЕНИЕ: ФРЕЙМ НОВОЙ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» ГЛАЗАМИ ЕВРОПЕЙЦЕВ

Несмотря на усилия Вашингтона и Брюсселя, фрейм «новой холодной войны» и идеология «блокового мышления» не находят достаточной поддержки в европейском общественном мнении. В отличие от классической «холодной войны», сегодня европейцы не видят угрозы экспансии авторитарных институтов со стороны Китая и России: угроза с востока утратила свой экзистенциальный характер. Это связано в том числе с тем, что респонденты не склонны приписывать правительствам сверхдержав чрезмерное влияние на ход дел в мире. А наиболее острые проблемы и угрозы «европейскому порядку», ассоциируются не с внешними, а скорее с внутренними факторами и акторами, и прежде всего — с «властью больших денег» и транснациональных корпораций. Жесткой, «блоковой» системе союзнических и антагонистических отношений они предпочитают меркантилистскую концепцию диверсифицированных «необходимых партнерств».

«ПРЕДСТАВЛЕНИЯ» ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ

Действительно ли холодная война возвращается, как предрекают гуру экспертизы, и западному миру вновь придется противостоять союзу автократий? Будет ли будущее похоже на прошлое, которое мы уже почти забыли? Чтобы выяснить, что европейцы думают об этом, каковы их представления по этим вопросам, Европейский совет по международным отношениям (ECFR) провел летом 2021 года опрос общественного мнения в 12 странах – членах ЕС.

В международной политике «представления» имеют значение. Причем имеют значение не только представления элиты, но и широкой публики, то есть массовые представления.

Что касается элит, то и в Москве, и в европейских столицах согласны, что отношения между Россией и ЕС крайне напряжены и на сегодняшний день лишены всякой перспективы. Из заявлений российских политиков ясно, что они видят Европейский Союз как раздираемую внутренними конфликтами между странами-членами и клонящуюся к упадку силу. В глазах европейских политиков Россия также является слабеющей державой: ее авторитарный режим выглядит стабильным со стороны, но в действительности исчерпавшим способность удовлетворять потребности своих граждан. Поэтому не стоит удивляться, что обе стороны, видя друг в друге слабеющие державы, полагают бесполезными реальные переговоры, которые лучше отложить до момента, когда оппонент будет в еще худшем положении.

Однако массовые представления далеко не всегда и во всем совпадают с мнением элит. Например, в опросах Левада-центра последних лет мы видим несколько иную траекторию восприятии Европы в общественном мнении. После всплеска антизападного национализма в связи с аннексией Крыма, оно значительно потеплело в отношении ЕС и его стран-членов. И в этом контексте исключительно интересно, как будущее международной политики видится с другой стороны — европейским общественным мнением.

Главный вопрос, на котором было сфокусировано исследование, состоит в том, насколько и как общественное мнение Европы воспринимает фрейм «холодной войны» и в какой степени видит в этом реальную проблему. Стоит оговориться, впрочем, что в современном западном геополитическом дискурсе именно конфликт между Западом и Китаем, а не конфликт между Западом и Россией рассматривается как основной сюжет наступающего идеологического противостояния. Поэтому вопрос также состоит в том, кто воюет и с кем? И в какой из стран видят европейцы главного врага — в Китае или в России?

ЧЬЯ ВОЙНА?

Опрос ECFR показал, что почти две трети граждан ЕС (63 %) считают, что между Китаем и США идет новая «холодная война». Не согласны с этим только 15 %. Такая же динамика наблюдается и в отношении России: 59 % европейцев считают, что между Вашингтоном и Москвой разгорается новая холодная война, и только 16 % с этим не согласны.

Однако, когда речь заходит об их собственных странах, только 15 % говорят, что эти страны определенно или вероятно находятся в состоянии холодной войны с Китаем, а 59 % считают, что их страна по-прежнему не вовлечена в нее. Несколько больше – 25%, считают, что их страна определенно или вероятно находится в состоянии «холодной войны» с Россией, но 46 % с этим не согласны. Остальные не уверены в том, идет ли «холодная война» или нет. В разных странах – членах ЕС есть свои нюансы, но в целом вырисовывается одна и та же картина: в каждой из опрошенных стран больше людей отрицают, что между их страной и Китаем идет новая холодная война, чем согласны с тем, что она имеет место. Лишь Польша и отчасти Франция — единственные страны, где представление, что их страна вовлечена в «холодную войну» с Россией, имеет значительный вес.

Графики 1–2. Между кем идет холодная война?

За исключением тех, кто ответил «не знаю».

График 3

График 4

За исключением тех, кто ответил «не знаю».

В целом по ЕС 31 % опрошенных считает, что Евросоюз, вероятно или определенно, находится в состоянии «холодной войны» с Китаем, и это вдвое больше доли тех, кто считает, что в состоянии «холодной войны» с Китаем находится их собственная страна. Что касается России, то относительное большинство опрошенных (44 %) считает, что ЕС находится в состоянии «холодной войны» с Россией, и только 26 % с этим не согласны (остальные не могут сказать определенно, идет ли «холодная война» или нет).

Таким образом, когда речь заходит о конфронтации с Россией или Китаем, европейцы склонны рассматривать скорее Брюссель, нежели свои страны как часть этой новой «холодной войны» и потому видят в нем потенциального союзника Соединенных Штатов в этом конфликте.

«ЯСТРЕБЫ» И МЕРКАНТИЛИСТЫ

Чем данные опроса так удивительны? Среди аналитиков внешней политики господствует мнение, что внешняя политика Евросоюза так слаба, потому что страны – члены ЕС очень по-разному воспринимают угрозы. Аргумент заключается в том, что поляки и граждане балтийских стран считают ЕС слишком мягким по отношению к России, в то время как болгары, словаки и итальянцы считают его слишком жестким и не воспринимают Россию или Китай в качестве реальной угрозы. Однако опрос ECFR опровергает такое представление. Национальные правительства продолжают расходиться во мнениях относительно политики ЕС в отношении Китая или России, однако в глазах жителей всех опрошенных стран – членов ЕС кроме Польши как раз Брюссель, похоже, воспринимается как главный внешнеполитический «ястреб», когда дело касается Китая и России. «Новый Запад» — это, в основном, коалиция между Вашингтоном и Брюсселем, нежели между США и Европой.

Позитивная интерпретация этого факта может состоять в том, что люди наконец-то признали существование общей европейской внешней политики. Если смотреть на данные опроса сквозь эту призму, можно сказать, что в глазах европейцев именно Евросоюз как континентальная держава в большей мере, чем любая отдельная страна – член ЕС, имеет возможности для защиты европейских интересов и ценностей. Но есть и менее благоприятная интерпретация: существование ЕС позволяет странам-членам отойти от внешней политики и сосредоточиться на своих экономических интересах. При таком толковании само существование ЕС как внешнеполитического игрока изолирует страны-члены от тревожных проблем современного мира. Это позволяет создать новое разделение труда, в котором отдельные государства выступают в первую очередь как меркантилистские державы, а Брюссель призван демонстрировать принципиальную жесткость и защищать европейские ценности. Эта модель легко просматривается в отношениях между Европой и Россией.

Парадокс новой «ястребиной» позиции Брюсселя состоит в том, что, по мнению многих европейских лидеров, мускулистая внешняя политика Евросоюза позволит ему утвердиться в качестве более суверенного и самостоятельного игрока мировой политики. Такие лидеры, как президент Франции Эммануэль Макрон, надеялись, что инвестиции в коллективный суверенитет ЕС сделают его более независимым от США. Между тем, как мы видим, европейские граждане, похоже, считают как раз Брюссель, а не собственную страну, главным союзником Вашингтона в противостоянии с Китаем и Россией. Более тесная интеграция ЕС может на самом деле обернуться сближением с США.

Тот факт, что политика Брюсселя выглядит настолько не соответствующей национальным внешнеполитическим виденьям, также противоречит утверждающейся среди политической элиты новой идее, что именно Германия является «разделяющим» игроком в европейской внешней политике. Проведенный опрос не подтверждает гипотезу, что после Брекзита европейцы зациклены на теме немецкой мощи и что Берлин является причиной «раскола» Европы.

В действительности, значительное число европейцев готовы доверить Германии защиту своих интересов в целом ряде областей — от экономики и безопасности до вопросов демократии и прав человека. Только 16 % не верят, что Германия вообще будет защищать европейские интересы, и еще четверть не имеют собственного мнения по этому вопросу. Более того, в очень немногих государствах – членах ЕС люди беспокоятся о том, что в будущем произойдет резкий рост могущества Германии: 34 % считают, что эпоха могущества и процветания послевоенной Германии осталась в прошлом, и только 10 % полагают, что лучшее для Германии еще впереди. При этом европейцы скорее видят в Германии как раз еще одного «голубя» наряду с другими странами – членами ЕС, в то время как Брюссель остается в их глазах главным «ястребом».

График 5

ФРЕЙМ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»: ЧТО С НИМ НЕ ТАК?

Многие надеялись, что возвращение в последние годы соперничества великих держав станет внешним фактором сплочения как для Запада в целом, так и для Евросоюза. И хотя еще слишком рано судить о том, каковы будут долгосрочные последствия этих процессов, но в краткосрочной перспективе идея новой «холодной войны», похоже, несет скорее раскол, чем единство. Данные опроса указывают на несколько заметных линий раскола.

Администрация Байдена надеется сплотить демократии в новый альянс против автократических держав, выступающих во главе с Пекином. Это видение находят опору как в более ястребином тоне европейских правительств, принятом ими в отношении Китая и России, так и в появившейся в политических документах ЕС и выступлениях его лидеров идее «системного соперничества». В то же время опрос ECFR показывает, что европейская публика в основном не приняла эту идею, по крайней мере, когда речь идет об отношениях их собственных стран с Китаем и Россией. Таким образом, самой большой проблемой для Вашингтона в продвижении своей трактовки конфликта может стать то, что, большинство европейцев не видят в Китае реальной угрозы своему образу жизни, хотя многие правительства ЕС и начинают признавать «системное соперничество», присущее отношениям ЕС с Пекином.

В 1948 году, в самом начале первой «холодной войны», Ханна Арендт утверждала, что «самый существенный критерий для оценки событий нашего времени — это приведут ли они к тоталитарному правлению или нет?» И это совсем не то, как большинство европейцев оценивает политическую ситуацию сегодня. Они не верят, что различие между демократиями и автократиями является тем, что структурирует мир. Так, наибольшая доля респондентов опроса в опросе ECFR считает, что характер политического режима не объясняет в достаточной степени неудачу или успех правительств в борьбе с пандемией или изменением климата. Даже в вопросе о вкладе в глобальную безопасность только 50 % согласны с тем, что демократии делают для этого больше, чем автократии, в то время как 36 % считают, что тип режима не имеет значения.

И проблема видимо не в том, что европейцев привлекают прелести китайского или российского авторитаризмов, а в том, что граница между демократией и авторитаризмом размыта. Возможно, европейцы гораздо больше озабочены внутренними угрозами свободе, политической поляризацией и властью больших денег, чем угрозами, исходящими от враждебных внешних сил. И в этом состоит разительный контраст с тем конфликтом Запада с Советским Союзом, который имел место во второй половине двадцатого века.

График 6

За исключением тех, кто ответил «не знаю».

КТО ВРАГ И В ЧЕМ УГРОЗА?

Второй проблемой для политиков, надеющихся на поддержку общества в новой «холодной войне», является отсутствие согласия среди европейцев по поводу того, существует ли вообще экзистенциальная угроза. Во время первой «холодной войны» люди были готовы поступиться своими приоритетами ради защиты от советских танков или ядерного холокоста. В ходе опроса, проведенного в конце 2020 года, ECFR выяснил, что менее одного из десяти граждан Германии и Франции считают, что их страна сильно зависит от американских гарантий безопасности. Почти треть жителей обеих стран считают, что они вообще не нуждаются в гарантиях.

Новый опрос ECFR дает более подробную информацию о причинах такого восприятия. Когда респондентов спросили, кто обладает наибольшей властью в мире, в фокусе внимания большинства оказались вовсе не крупнейшие государства. Европейское общество, судя по всему, вполне усвоило идею о том, что власть в мире является гораздо более распределенной. Только 13 % европейцев считают, что американское правительство оказывает наибольшее влияние на то, как управляется мир; только 6 % приписывают такую власть китайскому правительству. В действительности же они склонны считать, что негосударственные акторы — такие, как крупные компании и сверхбогатые люди, вместе образуют наиболее влиятельную группу в современном мире.

График 7

За исключением тех, кто ответил «не знаю», «другое», «никто из них» (всего 27 %).

ВЛАСТЬ ГЕОГРАФИИ

Третья проблема нарратива новой «холодной войны» связана скорее с географией, нежели с историей. Показательно, что европейцы воспринимают «холодную войну» с Россией как более реальную, чем «холодную войну» с Китаем. Как отмечалось выше, только 31 % респондентов считает, что между ЕС и Китаем идет «холодная война», но 44 % полагают, что это верно в отношении России (см. график 1). И это важное отличие от старой «холодной войны». С одной стороны, оно делает европейцев более чувствительными к «российской угрозе», с другой — менее чувствительными к угрозе глобальной. Столкновение между США и Китаем имеет глобальное измерение, но очевидно, что основной театр противостояния переместится в Азию. В этой новой «холодной войне» Европа оказывается в том положении, в котором Японии была во времена старой «холодной войны» — до 1989 года. Япония являлась надежным союзником США, но находилась вне основного театра противостояния, что позволило ей сосредоточиться на своем экономическом развитии.

Учитывая отсутствие дисциплинирующего идеологического единства между США и Европой, а также экзистенциальной угрозы непосредственно в европейском ареале, неудивительно в итоге, что европейцы иначе мыслят союзничество, что является еще одним пунктом расхождений.

ПОД ФЛАГОМ СУВЕРЕНИТЕТА

В период «холодной войны» и после нее суверенитет, особенно для жителей Восточной Европы, означал прежде всего возможность вступления в политические и военные альянсы по своему выбору. Но в современном мире понимание суверенитета изменилось. И сегодня некоторые страны – члены ЕС все более стремятся доказать свою способность оставаться суверенной страной, скорее дистанцируясь от своих партнеров по ЕС или НАТО, нежели следуя общей линии. Многие европейские граждане сейчас считают более предпочтительным держаться в стороне от совместной деятельности с США и другими союзниками, как показало предыдущее исследование ECFR.

В общеевропейском опросе ECFR 2019 года значительное большинство респондентов заявили, что предпочли бы остаться нейтральными (а не присоединиться к Вашингтону) в конфликте США с Китаем или Россией^[1]. Даже в Польше преобладало мнение, что страна скорее должна оставаться нейтральной, нежели выступать на стороне США. После избрания Джо Байдена президентом по крайней мере половина избирателей в каждой из опрошенных стран по-прежнему хотела бы, чтобы их правительство сохраняло нейтралитет в конфликте между США и Китаем^[2]. В Дании и Польше — двух странах с наибольшей долей людей, которые хотели бы встать на сторону США, — эти группы составляют 35 % и 30 % соответственно.

Подтверждая эти тенденции, еще один опрос ECFR в апреле 2021 года показал, что европейцы скорее предпочитают мир «необходимых партнеров», а не постоянных альянсов^[3]. Самым поразительным результатом стало то, что наибольшая доля европейцев (44 %) рассматривает в том числе и США в качестве необходимого партнера, а не союзника, который «разделяет наши [европейские] интересы и ценности» (21 %). Поддержка альянса с США, опять же, была наиболее выражена в Дании и Польше, но и там наибольшее число граждан рассматривали США как необходимого партнера. В то же время, значительная доля европейских респондентов также рассматривает Китай (36 %) и Россию (35 %) в качестве «необходимых партнеров». И только 12 % респондентов назвали Китай противником.

В ПОИСКАХ «НОВОГО ЕДИНСТВА»

Если эти опросы отражают действительно устойчивую тенденцию, то европейские и американские лидеры, стремящиеся мобилизовать европейское общество к противостоянию с автократиями в Пекине и Москве, вполне могут оказаться в ловушке, когда они обнаружат отсутствие общественного консенсуса по этому поводу. Пока что только европейские институты, а не европейская общественность готовы видеть завтрашний мир как нарастающую системную конкуренцию между демократией и авторитаризмом.

Сам по себе этот разрыв во взглядах на геополитику не обязательно является признаком снижения значимости западного альянса. Но это сигнал о том, что в случае наступления кризиса Брюссель может быть обвинен в том, что он является скорее голосом Америки в Европе, нежели европейским голосом в мире.

Опросы ECFR выявили растущий скептицизм в отношении Пекина и неизменно негативное восприятие намерений Москвы^[4]. Они также зафиксировали «дивиденды Байдена» в отношении европейцев к США^[5]. И вместе с тем наш последний опрос заставляет предполагать, что фрейм новой «холодной войны», скорее всего, пока будет отталкивать больше избирателей, чем привлекать, и чтобы обосновывать необходимость сильного атлантического альянса политикам придется искать новые аргументы.

И, по всей видимости, чтобы достичь успеха, им следует меньше фокусироваться на идеологических разногласиях Востока и Запада и необходимости атлантического единства, но сконцентрироваться на объяснении того, как по-новому сбалансированный альянс может расширить и восстановить суверенитет европейских граждан в этом, действительно опасном мире, их окружающем.

[1] Dennison S. Give the people what they want: Popular demand for a strong European foreign policy.

[2] Krastev I., Leonard M. The crisis of American power: How Europeans see Biden’s America.

[3] Dennison S., Pugleirin J. Crisis of confidence: How Europeans see their place in the world.

[4] Dennison S., Derka P. Together in trauma: Europeans and the world after covid-19.

[5] Krastev I., Leonard M. The crisis of American power: How Europeans see Biden’s America.

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30

Поделиться ссылкой: