Ирина Владимировна КАРАЦУБА
Доцент кафедры межкультурной коммуникации МГУ им. Ломоносова

Ирина Карацуба:
Наша кафедра называется «Регионоведение». Я заканчивала исторический факультет Московского государственного университета, там же и защищалась. Я историк.
Тема сегодня будет музыкально-драматическая. Вместе с тем, эта тема напрямую выходит на то, что нас сегодня больше всего волнует: кто мы, что с нами, куда мы идем? Мы будем говорить об одном из важнейших символов государства – о приключениях российского, советского и современного гимнов.
Может быть разный взгляд на историю. Есть замечательный сайт HYPERLINK «http://www.museum.ru/» http://www.museum.ru/. Это вход на 200 музеев. Это Третьяковка, Эрмитаж, Музей Московского Кремля. Так и виртуальные музеи там есть. Например, Музей спичечных этикеток, который есть только в Интернете. При желании можно рассматривать историю России, СССР и Российской Федерации через спичечные этикетки. Тоже интересная вещь.
А сегодня мы поговорим о том, как наша история отражалась в гимнах и создавалась нашими гимнами. Потому что, как известно, что себе напоешь, так, в значительной степени, и будет. Я имею в виду и музыку, и слова. И если со словами все более-менее понятно, хотя полезно иногда вслушаться и вдуматься в то, что мы поем. Сегодня я постараюсь это сделать и вас к этому призываю. С музыкой немножко сложнее, и мы не очень к этому приучены. Но тоже попробуем это сделать.
Собственно, о чем эти мелодии? К чему они нас зовут? Чего они от нас хотят? Это важно, на самом деле, потому что гимн вместе с гербом и флагом – это символические основы государственности. Но это и основы национальной идентификации. Это то, с чем каждый из нас себя отождествляет.
Сейчас мы находимся в очень вдохновляющем, но еще очень далеком от завершения процессе становления современной российской идентификации. То есть, мы, как россияне, еще только складываемся. Не у всех есть единство мнений относительно того, кто такой россиянин, что для него характерно, что объединяет россиян, кто наши герои, а кто антигерои и так далее. И гимн здесь играет очень большую роль.
История нашей страны с точки зрения гимнов – история довольно интересная. Особенно в ХХ веке. Вообще, за весь период новейшей русской истории с Петра Первого до наших дней, за три столетия, сменилось около 10 гимнов и, как говорят музыковеды, гимнических мелодий. Но вот всего их сменилось около 10, а в ХХ веке – 6. Это многовато. Это европейский рекорд. Есть страны, где за ХХ век гимн менялся по два, по три, по четыре раза, как в Австрии, например. Но шесть – в этом плане мы на первом месте.
Еще один интересный рекорд. Вы молодые и многого не помните. А мы с Сержей постарше, поэтому хорошо помним, что за 100 лет ХХ века у нас 30 лет был гимн без слов. С 1955 по 1977 год, когда старые сталинские слова отменили, а новых не родили. И с 1991 по 2000 год, когда никак не могли, не хотели написать слова к музыке Глинки. Интересно, что 30 лет наш гимн «молчал», то есть говорил музыкой, но не словами. Такое тоже бывало. Мы не уникумы в этом смысле. В Испании почти 20 лет не было слов у гимна, сейчас они их родили. И это понятно почему. Потому что был режим Франко, а потом нация как бы приходила в себя, тоже переструктурировала, как мы, пыталась найти новую идентичность. Наконец, они ее нашли, и у испанского гимна появились слова. Но у них это было 18 лет, а у нас 30. Это тоже многовато.
Сегодня мы имеем такой уникальный вариант нового старого гимна со словами, которые уже третий раз переписывает за 60 лет один и тот же человек. Это тоже интересно. Хотя, такие прецеденты в русской истории бывали. Вот Василий Андреевич Жуковский – поэт, извините, посильнее, чем Сергей Владимирович Михалков, но он тоже два раза переписывал наш гимн. Сначала он написал одни слова, а потом другие. И сейчас мы посмотрим, как это было в XIX веке, а какая чудесная метаморфоза была в ХХ-XXI веке.
Итак. Сначала несколько общих понятий. Слово гимн происходит от древнегреческого «гимнос», что означает «торжественная песнь в честь бога, героя, победителя». Гимносы известны с самых незапамятных времен, со времен Шумера и Аккада, Египта, как и многие другие государственные символы. Например, двуглавый орел впервые появляется с хеттском царстве в XIII веке до н. э. Это двуглавие носит мифологический характер умножения сущностей. Типа, одна хорошо, а две, конечно, лучше. И вот мифологическое животное с двумя головами более привлекательно, чем с одной. Правда, я люблю говорить, что хеттский орел в двух своих лапах держал не всякие скипетры и державы, а в каждой лапе держал по жирному зайцу. Вот такой там был символ. И он прошел сквозь века. В качестве геральдического наследия он достался Римской империи, был использован в личном гербе Палеологов в Византийской империи. Из Римской империи он переехал на Русь, и у нас был несколько переосмыслен. Наш орел времен Ивана Третьего совсем не похож, скажем, на современного орла, но оба все равно двуглавые. У нас двуглавие было уже истолковано как единство Запада и Востока в огромной державе. То есть, старый символ наполнился новым смыслом.
На Руси гимны, конечно, тоже были. Они пришли из Византии. Это были церковные гимны, которые сопровождали всякое сколько-нибудь значимое событие в жизни государства, вместе с молебнами и всякого рода церковными церемониями.
А вот гимн в современном, светском, смысле слова, гимн как одна из главных государственных идеологических мелодий, гимнотворчество начинается с нового периода русской истории – с Петра. С периода, когда светскость утверждается как основа русской культуры, и с периода, когда утверждается Российская Империя. В 1721 году, когда праздновалось заключение ништадтского мирного договора со Швецией, по которому к нам отошла огромная часть Балтийского побережья – нынешняя Ленинградская область, Карелия – Сенат преподносит Петру Первому титул «Петр Великий, Отец Отечества, Император Всероссийский». Начинается Российская Империя.
Российской Империи нужно символическое оформление. Так рождается наша первая гимническая мелодия, у которой была очень долгая жизнь. Она с нами и до сих пор, хотя в несколько модифицированном варианте. Рождается знаменитый марш Преображенского гвардейского полка. Вы помните, что Преображенский и Семеновский полки – первые гвардейские полки русской армии, выросшие из потешных. Солдатская песня – Марш Преображенцев становится одной из первых гимнических мелодий.
Эту мелодию называют по-разному. Преображенский марш. Преображенский марш Петра Великого. Марш Преображенцев. И слова тоже разные. Одни слова были написаны в конце XVIII века. Это явно писало уже третье поколение после самих преображенцев. Мы послушаем именно с этими словами. Другие слова были написаны в начале XIX века, когда этот марш исполнялся после событий войны 1812 года. Но мелодию вы сразу узнаете, потому что она, что называется, на слуху. Эта мелодия сопровождала русскую культуру почти 300 лет, хотя сейчас потеряла статус гимнической мелодии. Это часто исполняемая военная государственная мелодия.
Послушаем Преображенский марш. Трудно сказать, когда он был написан. Ясно, что до 1725 года, до смерти Петра. Слова эпохи Екатерины Второй, то есть конца XVIII века.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
При Петре было несколько попыток создать гимн. Был еще такой виватный кант. Кант – от латинского «кантус» — пение. При Петре песни называли кантами. Был виватный кант «Орле российский» — «Российский орел». Был знаменитый кант на Полтаву. Они пытались то из одного, то из второго, то из третьего сделать гимн, но подлинным гимном ни один из кантов не стал. У марша преображенцев самая долгая и счастливая жизнь в русской культуре, потому что даже когда появился официальный гимн «Боже, царя храни», марш исполнялся на всех государственных и военных церемониях. При производстве в юнкера, на торжественных процессиях, на празднествах. И во второй половине XIX – начале ХХ веков, с Александра Второго до большевиков, эту мелодию вызванивали часы на Спасской башне московского Кремля. Два раза в день они вызванивали церковный гимн «Коль славен наш Господь в Сионе», а два раза в день – Марш Преображенцев.
Затем эта мелодия ушла в белое движение и использовалась как основная гимническая мелодия белого движения на всех дипломатических церемониях, когда поднимали триколор, и на всех мемориальных церемониях памяти павших в 1917-1922 годах.
Но мелодия эта вошла в плоть и кровь не только русской, но и советской армии. И один из самых выдающихся военных советских композиторов Семен Чернецкий написал марш с названием «Встречный». У него есть 5 маршей с названием «Встречный» — Встречный марш Красной Армии, Встречный марш «Слава победе». Один из «Встречных» — это видоизмененная мелодия Преображенского марша. Именно с этого Встречного марша Чернецкого начинались все парады на Красной площади. То есть, в замаскированном виде эта мелодия существовала.
Интересно, что до сих пор по старой традиции, в которую никто не вдумывается, и сейчас парады начинаются со Встречного марша. Хотя, уже спокойно можно играть Марш Преображенцев, потому что мы с белым движением как бы помирились и всячески его героизируем и идеализируем.
К Семену Чернецкому мы еще вернемся. Это был интересный композитор, глава военной оркестровой советской школы.
Время после Петра шло. Та часть внешнеполитической программы, которую не смог реализовать Петр, то есть, добиться выхода к Черному морю, была реализована Екатериной. Первая русско-турецкая война – Суворов, Румянцев. Вторая русско-турецкая война – Суворов, Потемкин, Кутузов, взятие Измаила. И в 1783 году Крым входит в состав России, оккупируется русской армией. В 1791 году окончательно закрепляется в составе России. В Петербурге по этому поводу дается одно из последних крупных мероприятий Потемкина, который как всегда поставил грандиозный спектакль. Он был большой мастер ставить спектакли. Потемкинские деревни – это не миф, а реальность. И вот его прощальное, как мы бы сказали – пиаровское действие, — это был Таврический бал в апреле 1791 года в Петербурге. В честь присоединения Тавриды (Крыма), утверждения в северном Причерноморье. В только что выстроенном Таврическом дворце архитектора Старова, в котором много лет спустя откроется первая русская государственная Дума – парламент.
Вот для этого празднества чего только не было. Там были сады Семирамиды, свезли все тепличные растения. Там очень красиво был декорирован зал. Там было несколько оркестров. И специально написали новую музыку. Написали четыре новых полонеза. Полонез – это торжественный танец, который открывал дворянские балы. Это дворянский танец.
И один из четырех этих полонезов вошел в историю русской культуры. Музыка Осипа Козловского, а слова Гавриила Романовича Державина. Вы все слышали хотя бы первую строчку – «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс». Это наша следующая гимническая мелодия. Со времени поздней Екатерины, отчасти при Павле. Хотя, Павел предпочитал церковный масонский гимн «Коль славен наш Господь в Сионе». И при раннем Александре, времен Аустерлица, Тильзита, 1812 года, вплоть до возвращения гвардии во главе с императором из заграничных походов в 1815 году, вот эта мелодия «Гром победы, раздавайся» звучал. Почему-то часто его называют маршем, но это полонез. Он использовался как русская гимническая мелодия.
Очень интересны слова. «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс! Звучной славой украшайся, Магомета ты потрёс». То есть, одержал победу над исламом. «Славься сим, Екатерина, славься, нежная к нам мать». Значит, Екатерина – мать Отечества. Ей действительно был преподнесет титул, скопированный с титула Петра. Уложенная комиссия, когда начала работать в Кремле, преподнесла Екатерине титул «Екатерина Великая, премудрая Матерь Отечества». Это было почти официальное ее титулование. Хотя, Екатерина очень красиво отказалась от этого титула, сказав, что она предоставляет времени и потомству судить о своих заслугах. Но неофициально ее все равно так называли. «Славься сим, Екатерина, славься, нежная к нам Мать». А дальше идет такой текст: «Воды быстрые Дуная уж в руках теперь у нас. Храбрость россов почитая, Тавр под нами и Кавказ». Спрашивается, с какой стати Кавказ? Тавр – понятно.
При Екатерине кавказская война только началась. Она началась со знаменитого движения шейха Мансура. Чеченцы этого деятеля очень хорошо помнят, он у них один из национальных героев. Он не был шейхом и не был Мансуром. Это был пастух Ушурма из села Алды, который выдавал себя за шейха Мансура. Движение было разгромлено. Сам шейх благополучно сел в Шлиссельбургскую крепость и там умер. Но это был первый в истории горских народов Северного Кавказа газават, то есть «священная война», объявленная России. И кавказская война начала тогда, с Екатерины. Это потом мы уже узнаем Шамиля. Кавказская война длилась почти 100 лет. Она началась с основания Моздокской крепости в 1764 году и продолжается до пленения Шамиля в 1859 году. А дальше идет кровавая шестилетняя война с черкесами до 1864 года. То есть, практически 100 лет – 1764-1864 годы. И все это впереди. Но гимн это уже утверждает: «Тавр под нами и Кавказ».
То есть, гимн намечает такую внешнеполитическую программу, которая потом ценой неимоверных жертв воплощалась. Цена была заплачена страшная.
Послушаем часть этого произведения. «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Еще в войну 1812 года этот полонез использовался на торжественных церемониях, когда прославляли память героев, встречали полководцев. Только слова были переписаны под Александра.
Одним из главных результатов войны 1812 года, заграничных походов русской армии и победы объединенных российских сил над Наполеоном, стала идея, которая реализовалась только сейчас. Идея европейского единства. Венский конгресс, образование Священного Союза европейских монархов, христианских. Вначале это было три монарха – Россия, Пруссия и Австрия. Потом присоединились другие. Это был первый подступ к идее европейского единства.
Характерно, что вместе с Россией. Мы очень любим поспорить: Россия – Европа или не Европа? А начиная с Петра это ни у кого не вызывало никаких сомнений. В одной из петровских повестей есть такая фраза: «В российских европиях проживал славный кавалер Александр». «Российские европии». И Россия воспринималась, естественно, как часть Европы. Своеобразная, но каждая часть в чем-то своеобразна.
И для того, чтобы подчеркнуть европейское единство, было принято интересное решение. Страны – члены Священного Союза утвердили единый гимн. То есть, пусть у всех них будет одинаковый гимн. Решение было принято в 1815 году. В качестве гимна, в знак признания заслуг страны и в победе над Наполеоном, и как промышленной мастерской мира, решено было взять английский гимн «Боже, храни короля».
Надо сказать, что англичане долго разбирались с мелодией этого гимна. Она была написана в 1747 году. Это один из самых старых европейских гимнов. Хотя, у голландцев еще старше. Их национальный гимн «Вильгельмус фон Насауе» — это XVI век, 1569 год. У нас как раз был Иван Грозный с опричниной, а у них первый гимн, который до сих пор не меняется. У каждой страны своя судьба в этом плане.
Англичане долго не могли разобраться, кто же все-таки написал мелодию. В ХХ веке шли яростные споры. Называли и Генделя, и кого только не называли. В итоге, по последним данным, с которыми последние 20 лет все согласны, это был очень незаметный человек. Авторы многих гимнических мелодий – личности вполне скромные, которые остались как композиторы одной мелодии. Это был школьный учитель музыки Генри Кэрри.
И решено было взять эту мелодию как мелодию общеевропейского гимна. У нас на мелодию английского гимна были положены слова стихотворения Василия Андреевича Жуковского, написанного в 1815 году, «Молитва русских». Слова очень хорошо легли на музыку.
Когда Александр возвращался из Европы в 1815 году, его первый раз встретили исполнением этого гимна. По-русски он назывался «Боже, царя храни». Но это не более позднее «Боже, царя храни», а с использованием мелодии английского национального гимна. Этот гимн был у нас до 1833 года, около 20 лет.
Послушаем первые несколько куплетов.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
То, что использовалась английская мелодия, не должно вызывать у нас какого-то патриотического протеста. Вообще, в первой половине XIX века 23 страны в мире использовали мелодию английского национального гимна. Это был знак признания заслуг Великобритании, как одной из лидирующих стран.
Но годы шли. Умер Александр Первый. Произошло восстание декабристов. После этого правительственная идеология стала меняться в сторону анти-европеизма. Это сказалось и на государственных символах. При Николае Первом разрабатывается знаменитая теория «Православие, самодержавие, народность».
Сейчас я услышала шутку, что идеология современного режима это «православие, самодержавие, доходность».
При этом, Николай Первый с Бенкендорфом и Уваровым народность понимали не так, как Белинский ее понимал. В официальном понимании народность – это мифическое единство русского народа, отсутствие в нем смут, мятежей и единение с батюшкой царем. В соответствии с этой антизападной теорией, очень почвеннической, Николай высказал пожелание. Он сказал: «Мне наскучило слушать музыку английскую». Решено было сочинить новый – народный гимн.
Интересно, кто был выбран в качестве представителя народа, который будет сочинять гимн. У нас очень мало данных о том, как в 1833 году это происходило. Очевидно, Николай все-таки попросил нескольких композиторов что-то набросать. Одним из таких композиторов был наш национальный гений, творец русской национальной оперы и человек, который в своей замечательной «Камаринской» изложил основу русской симфонии. Чайковский правильно говорил, что все его симфонии, как дуб из желудя, выросли из «Камаринской» Глинки.
Был Михаил Иванович Глинка. Очевидно, набросочек, который был нашим государственным гимном в 1990-е годы, так называемая «Патриотическая песня», был сочинен именно в 1833 году. Но выбор все-таки пал не на Глинку. Специальное поручение написать народный гимн было передано через Бенкендорфа Алексею Федорович Львову.
Кто такой Алексей Федорович Львов, которому выпала участь сочинить народный гимн? Он сын дворянина, директора придворной певческой капеллы. Окончил пажеский корпус и служил в военных поселениях у Аракчеева, где зарекомендовал себя как хороший офицер. От Аракчеева он достался Бенкендорфу, и работал у него в третьем отделении с момента его основания в 1826 году. Третье отделение – это высшая тайная полиция. Поскольку Львов был очень милым человеком, не способным к хранению никаких секретов, тайн, то очень быстро Бенкендорф определил его возглавлять царский конвой. Львов возглавлял царский конвой и аккомпанировал на скрипке. Он был страстный любитель скрипки, очень хорошо знал и любил музыку. Он аккомпанировал на скрипке царским дочерям. Вот кому выпала участь сочинить участь сочинить народный гимн.
И как потом вспоминал Львов: «Задача эта – сочинение гимна – показалась мне весьма трудной. Когда я вспоминал о величественном гимне английском «Боже, храни короля», об оригинальном гимне французском «Марсельезе» и умилительном гимне австрийском. Несколько времени мысль эта бродила у меня в голове. Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войска, годный для народа – от ученого до невежды».
Львова осенило. За несколько минут он создал мелодию, которая и стала мелодией «Боже, царя храни». Жуковский переписал слова, изменив их до неузнаваемости.
Первый вариант Жуковского – «Молитва русских», который был положен на английскую музыку, был довольно интересный вариант, где наряду с обязанностями страны перед самодержцем, утверждались и обязанности самодержца перед страной. «Боже, царя храни! Славному долгие дни дай на земли. Гордых смирителю, слабых хранителю, всех утешителю все ниспошли». Это идея социальной ответственности монархии: «гордых смирителю, слабых хранителю, всех утешителю». И тема силы, державности уравновешивается темой милости, гуманности, в конце концов. Христова милосердия.
В первом варианте Жуковского далее идет еще более интересный текст: «Перводержавную Русь православную, Боже, храни! Царство ей стройное, в силе спокойное, все ж недостойное – прочь отжени». То есть, оказывается, и недостойное есть, и дай Бог нам от него избавиться при помощи мудрого царя. «О, проведение, благословение нам ниспошли. К благу стремление, в счастье смирение, в скорби терпение дай на земли». Замечательная программа с духовной точки зрения. Повторяю. Тут редкий вариант гимна, когда утверждаются обязанности самодержца перед родиной, а не только родины перед самодержцем.
Во втором варианте слов Жуковского на музыку Львова этого уже нет. «Боже, царя храни!» — это то самое, к которому мы привыкли. С 1833 до марта 1917 года это наш официальный гимн.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Дивная мелодия. Львов остался в истории русской музыки как композитор одной мелодии. Она максимально приближена по звучанию к церковному хоралу. Но обратите внимание на слова: «Царствуй на славу нам, на страх врагам». Нам – слава, врагам – страх. Мы и враги. Это то, что называется биполярный мир, что соответствовало идеологии николаевского царствования с его ярко выраженным антиевропеизмом.
Мелодия на редкость хороша. У нее очень долгая жизнь в русской культуре. Ее использовали и западные композиторы, а в произведениях Петра Ильича Чайковского она использована 6 раз. Причем, в одном из знаковых произведений Чайковского – торжественная увертюра «1812 год». Эта увертюра была заказана Чайковскому Александром Третьим на освещение Храма Христа Спасителя в Москве. Чайковский долго с ней мучился. Но то, что родилось, это одно из лучших его творений. Сейчас мы послушаем финал увертюры «1812 год». Здесь Чайковский сплетает три мелодии. Это гениальный музыкальный символ русской истории.
Начинается финал с мелодии церковного гимна «Господи, спаси люди твоя и благослови достояние твое», который и сейчас поется на каждой литургии в финале. Затем церковный гимн переходит в военный марш довольно шокирующим образом. А военный марш переходит в «Боже, царя храни». Показано как бы сплетение трех сил – Церкви, армии и царя. Это прекрасная музыкальная эмблема России. Может быть, один из лучших наших музыкальных символов.
Эта вещь очень любима на Западе и не очень любима у нас. В Америке «1812 год» — любимая вещь. Все американские студенты это знают. Я была потрясена, потому что у нас она не так часто исполняется.
Послушаем финал увертюры Чайковского «1812 год», который тоже начинается с противопоставления «Марсельезы» и «Боже, царя храни». Мы послушаем две последние минуты финала.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Вот такая музыкальная эмблема Российской Империи. Надо только помнить, что через 30 лет все это разлетелось. То, что так гениально опоэтизировано Чайковским, разлетелось в три дня. Как писал Розанов: «Вся тысячелетняя Россия слиняла в три дня». А потом так же, в три дня, слиняла «непобедимая, несокрушимая» советская Россия. Чего тоже никто не мог себе представить.
Я родилась в 1960 году, в 1977 году поступила в Московский университет, в 1982 году его закончила. У меня было такое ощущение, что советская власть навсегда. Но так у нас бывает, что страха вдруг схлопывается буквально в три дня. Но любой кризис – это источник развития.
В ночь со 2 на 3 марта 1917 года на станции «Дно» император Николай Второй подписывает отречение. Делает он это с грубыми ошибками. Он отрекается и за себя, и за сына, чего не имел права делать по Павловскому закону о престолонаследии 1797 года. Он отрекся в пользу младшего брата Михаила. 3 марта Михаил Александрович отрекается в пользу несуществующего Учредительного собрания. Еще одна грубая ошибка.
Но с ошибками или без ошибок, монархия закончилась. К власти через несколько дней приходит Временное правительство. Его благословляет Русская православная Церковь, которая через 3 дня начинает возносить молитвы о благоверном Временном правительстве. А благоверное Временное правительство оказывается перед проблемой – что играть на торжественных церемониях и какую печать на документах ставить. То есть, проблема символов, геральдическая проблема была одной из первых, с которой столкнулось Временное правительство.
Страна находилась на переломе и на подъеме в первые месяцы, несмотря на страшные испытания войны, нарастания социальных катаклизмов. Герб Временного правительства был тот самый, который сейчас на наших монетах – двуглавый орел без корон. Этот герб нарисовал художник Яков Билибин. Современники этот герб тут же назвали «ощипанной курицей», потому что без корон он не выглядит так репрезентативно, как в коронах. Но ведь монархии нет, поэтому нет ни корон, ни скипетра, ни державы.
Кстати, одна из загадок текущего периода русской истории – как мы ухитрились в новой демократической России восстановить орла в коронах. Мне интересно, с какой стати он держит скипетр и державу. При этом, герб у нас один, а на монетах – другой, то есть билибинский орел Временного правительства. Это тоже характеризует тот «винегрет» в наших головах. На любой монете и банкноте – билибинский орел.
С гимном получилось сложнее. Разгорелась ожесточенная дискуссия – какую мелодию взять в качестве нового национального гимна. Ясно, что «Боже, царя храни» больше не подходит. Было много предложений. Все они потом всплыли в начале 1990-х годов, когда мы оказались перед той же проблемой. В 1917 году предлагали, например, «Дубинушку» — народную русскую песню. Это песня протеста бурлаков, песня низов. Я хорошо помню, как «Дубинушку» пели на демократических митингах в 1989-1990 годах. Запевал Гавриил Харитонович Попов, Юрий Николаевич Афанасьев. Они стояли на трибуне и пели «Дубинушку». Это было потрясающе. Настолько слова и мелодия песни не сочетались с образом рафинированных интеллигентов, но это была попытка вернуться к тем корням.
Тогда же было сделано предложение, которое в 1990-е годы озвучивалось партией «Яблоко». Сделать русским национальным гимном марш «Прощание славянки» Василия Агапкина, написанный по итогам балканских войн в 1912 году. Агапкин потом очень успешно работал в Красной Армии. Между прочим, по парадам 7 ноября 1941 года на Красной площади, оркестром на этом параде дирижировал Василий Агапкин. А Семен Чернецкий дирижировал оркестром 7 ноября 1941 года в Самаре.
Были и другие предложения. Глазунову предлагали написать гимн. Он написал нечто бесцветное и бледное. Я прочту несколько слов из статьи Валерия Брюсова, которому предлагали написать текст гимна. В марте 1917 года он написал статью о новом русском гимне. Интересно, каким должен быть новый гимн, как ему казалось. Мне кажется, что мысли Брюсова очень актуальны и сегодня. В некотором роде это наше прошлое, которое, мне бы хотелось, чтобы стало нашим будущим. Мы не решили те вопросы, которые были поставлены Брюсовым.
Брюсов считал, что следует устроить всероссийский конкурс на написание музыки и слов гимна. Он подчеркивал, что дух народа, обычно характерный для национальных гимнов стран с единообразным населением, должен быть выражен по-другому в многонациональной России. По мнению Брюсова гимн не может быть великорусским. Он также не может подчеркнуть пафос православной религии из-за разнообразия конфессий в стране. Наконец, гимн не должен разделять население по классам и национальностям. Он должен звучать для всех. В стихах гимна должны быть отражены военная слава, огромные размеры страны. Это давний стереотип, который, в итоге, вошел в Александровский гимн и в михалковский текст. Даже в современном, третьем, варианте есть огромность страны. Героическое прошлое и подвиги людей. И так далее.
Самыми интересными мне кажутся слова на музыку Гречанинова. Он написал свой вариант гимна на слова Константина Бальмонта. К сожалению, этой записи нет, но я разыскала слова: «Да здравствует Россия – свободная страна. Свободная стихия великой суждена. Могучая держава, безбрежный океан. Борца за волю – слава, развеявшим туман». Но ничего из этого не состоялось.
Почему не состоялось? Потому что в жизни, на самом деле, в России 1917 года яростно бились не на жизнь, а на смерть, уже две мелодии, за каждой из которых стояли свои силы. Более революционная, либерально окрашенная общественность распевала «Марсельезу». Вослед декабристам, которые пели ее по-французски, или народникам, которые пели ее в русском переводе Петра Лаврова. Более радикальные элементы – советы рабочих, крестьянский и прочих депутатов – пели «Интернационал». Тоже в переводе социал-демократа Аркадия Коца, который был написан перед II съездом РСДРП (российской социал-демократической рабочей партии) в 1903 году. И, конечно, этот текст сильно отличался от подлинных слов поэта Парижской коммуны Лежена Патье. Также как текст Лаврова очень сильно отличался от текста Руже де Лиля.
Вот эти две мелодии, как мелодии более умеренных и более радикальных, и сшиблись в 1917 году. Временное правительство, конечно, после некоторых мучительных колебаний утвердило в качестве гимна России «Рабочую Марсельезу» Лаврова. Текст, конечно, очень радикальный – с призывами к крови, с призывами к мести. Но все-таки это европейская мелодия. «Марсельеза» до сих пор – мелодия французского гимна. Причем, слова они не изменили, а слова там жуткие, очень кровожадные. Но французы считают, что их менять не надо.
Это все-таки европейская мелодия, которая подчеркивала европейские корни, наряду с национальными, русской культуры, русского революционного движения. Послушаем первые два куплета «Рабочей Марсельезы» — официального гимна Временного правительства.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Вот он и раздался со всеми вытекающими последствиями.
Октябрь 1917 года – очередная смена декораций. Временное правительство, благодаря своим ошибкам, благодаря не очень благоприятной внешнеполитической конъюнктуре, продолжавшейся войне, власть удержать не смогло. К власти приходят большевики. Ясно, что сразу официальным гимном становится «Интернационал» — мелодия международного социалистического движения. Но в официальных документах это было зафиксировано только в брежневской конституции 1977 года. Ни в конституции РСФСР 1918 года, ни в конституции СССР 1924 года, ни в конституции 1936 года про гимн не говорилось. Только про герб и флаг.
Почему так получилось? Потому что мелодия «Интернационала», которая была родовой мелодией российской социал-демократии, противопоставлялась меньшевистской «Марсельезе». Эта мелодия была мелодией европейского социал-демократического движения. Она отождествлялась с Францией и бесконечными первым Интернационалом, вторым Интернационалом и последующими его преемниками. А большевики не хотели так подчеркивать свою общность с Европой, потому что считали, что европейская социал-демократия предала дело великой борьбы рабочего класса.
Таким образом, без должного закрепления в юридических документах, «Интернационал» был нашим официальным гимном с 1917 до 1943 года. Музыку написал французский рабочий – Пьер Деджейтор. Ему случайно попался сборник стихов поэта Парижской коммуны Эжена Патье. Он выбрал стихотворение, написал песню. Этой мелодии суждено было стать мелодией международного социалистического движения. До сих пор это мелодия европейских левых. Пьеру Деджейторе на родине в Генте поставлен памятник.
Советское правительство к 10-й годовщине Октябрьской социалистической революции в 1927 году пригласило Пьера Деджейтора к нам на празднества. Потом товарищ Сталин учредил ему личную, персональную пенсию, которая ему очень помогла сводить концы с концами, у которого были очень сложные материальные обстоятельства. Так были ознаменованы его заслуги.
Мелодия, которая сейчас прозвучит, для вас мало что означает. Но люди старшего поколения крупно вздрогнем. Даже когда «Интернационал» уже перестал быть мелодией гимна, он оставался партийным гимном – гимном коммунистической партии Советского Союза. С него начинались все партийные съезды, трансляции советского телевидения, в школах его исполняли. Это была одна из главных идеологизированных советских мелодий.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Надо сказать, что Аркадию Коцу удалось создать набор формул, символических для советского режима. «Смертный бой», «мир насилья», «кто был ничем, тот станет всем», «никто не даст нам избавленья – ни бог, ни царь и не герой, добьемся мы освобожденья своей собственной рукой», «пока железо горячо». Эти формулы потом вошли в официальный язык советской эпохи и до сих пор очень часто используются.
Но не надо далеко ходить, чтобы увидеть, что этот гимн разжигает рознь, что он призывает к крови. А формула «кто был никем, тот станет всем» — вспомним Полиграфа Полиграфовича Шарика – звучат совершенно зловеще.
Следующая смена декораций произошла осенью 1943 года. Советское правительство в лице товарища Сталина объявило конкурс на создание нового гимна. Спрашивается, почему осенью 1943 года понадобился новый гимн? Позади Сталинградская битва. Позади победа на Курской дуге. Вот-вот свершится форсирование Днепра, будет освобожден Киев к 7 ноября, и к концу 1943 года советские войска выйдут к государственной границе. Советскую армию переодели, потому что товарищ Сталин считал, что армия, которая отступала, не может наступать в той же самой форме. Заключается конкордат с Русской Православной Церковью в ночь с 4 на 5 сентября на даче у Сталина, и создается то, что мы сейчас называем РПЦ Московского патриархата. Одновременно дается поручение на проведение настоящего конкурса по выработке нового гимна.
На конкурс было представлено 223 проекта музыки и слов. Ведущие советские композиторы – Шостакович, Прокофьев, Хачатурян, Александров и многие другие – представляли по несколько вариантов. Шостакович, например, написал три варианта. Прокофьев написал два варианта. Хачатурян написал три варианта. Александров написал два варианта. Все это слушала комиссия во главе с Климентом Ефремовичем Ворошиловым. После не очень удачных военных экспериментов он занимался в основном внутренними делами.
Потом были отобраны 18 вариантов, на прослушивании которых присутствовал лично Сталин. По неофициальным данным Сталину очень хотелось, чтобы новый гимн был написан Шостаковичем. Но в итоге выбор пал на мелодию, созданную Александром Васильевичем Александровым. Это очень интересный человек. Он закончил петербуржскую консерваторию. Он учился у композитора Лядова и был последним регентом хора Храма Христа Спасителя в Москве. Это человек с очень неслабыми корнями.
Александров – довольно успешный советский композитор второй половины 1920-х – 1930-х годов. Для XVIII съезда ВКП(б) (Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)) он написал знаменитую песню «Гимн партии большевиков». Слова Лебедева-Кумача. Мелодия, впервые разработанная Александровым в этой песне в 1939 году, стала основой мелодии для государственного гимна.
Мы говорим: слова Михалкова и Эльрегистана. На самом деле, они немного подправили Лебедева-Кумача. Я прочту текст «Гимна партии большевиков». Эта песня исполнялась на открытии и закрытии XVIII съезда. Причем, когда ее исполняли на закрытии, Сталин лично дал указание спеть поторжественнее, как гимн. Вот ядро нашего будущего гимна 1943 года.
Текст Лебедева-Кумача был такой: «Страны небывалой, свободной дети, сегодня мы гордую песню поем о партии самой могучей на свете, о самом большом человеке своем. Славой овеяна, волею спаяна, крепни и здравствуй во веки веков, партия Ленина, партия Сталина, мудрая партия большевиков». И дальше очень много текстуальных совпадений с тем, что потом напишет Михалков и Эльрегистан. «Изменников подлых гнилую породу, захватчиков подлых с дороги сметем». Дальше не буду читать.
Вы можете зайти на сайт HYPERLINK «http://www.hymn.ru/» http://www.hymn.ru/. Там есть все варианты наших гимнов, тексты. Если вы сравните «Гимн партии большевиков» и Александровский гимн, то увидите идентичность мелодий и большую близость слов.
С 1 декабря 1944 года это стал официальный гимн СССР до 1991 года. Послушаем.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Интересные идеи. «Союз нерушимый республик свободных». Хорошая формулировка, которая полностью соответствует действительности. У нас же в Конституции было написано, что каждая республика имеет право на выход. Но не было закона о выходе. Если она захочет выходить, то как? То есть, право имеешь, но воспользоваться им не можешь.
«Сплотила на веки великая Русь». Тут Александров предугадал и это, очевидно, понравилось вождю, то, что началось после войны. Стало подчеркиваться именно русского народа, самого великого народа среди всех составляющих.
«Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил. Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». И, конечно, идеология осажденной крепости: «Мы армию нашу растили в сраженьях, захватчиков подлых с дороги сметем. Мы в битвах решаем судьбу поколений, мы к славе Отчизну свою поведем».
Именно этот вариант был принят как основной. С этого начинались все трансляции советского радио в шесть часов утра.
Есть предание. Когда гимн был утвержден в качестве официального, Сталин вызвал авторов – Александрова, Михалкова и Эльрегистана – и спросил, в чем они нуждаются. Александров попросил дачу. Эльрегистан попросил машину. А Михалков сказал, что ему бы хотелось тот карандаш, которым товарищ Сталин вносил правку в текст стихов. И все получили. Александров получил дачу. Эльрегистан получил машину. А Михалков получил карандаш, дачу и машину.
Судьба сложилась так, что потом Сергею Владимировичу Михалкову пришлось еще два раза переделывать этот текст. В 1953 году умер товарищ Сталин. С 1955 года гимн стал исполняться без слов до 1977 года. Был объявлен конкурс и концу правления Хрущева, к 1964 году, на этом конкурсе почти победил вариант гимна, написанный Свиридовым, слова Твардовского. Но тут сместили Хрущева. Брежнев Твардовского не любил за Солженицына.
Так Александровская музыка без слов и исполнялась до 1977 года, когда была принята новая конституция, в которой был прописан новый гимн. Михалков тогда написал второй вариант слов, выкинув имя Сталина. Третий вариант Михалкова мы слышим сейчас. Если говорить мягко, это электический вариант. Если не мягко, то маразматический, на мой взгляд. Потому что в нем сочетаются абсолютно не сочетаемые вещи. С одной стороны, «священная наша держава и хранимая богом родная страна». Это при том, что по конституции государство светское. И у кого Бог, у кого Аллах, у кого Абсолют, а кто вообще атеист. И это не то, что будет объединять всех даже в виде такой сакральной формулы.
С другой стороны, остаются старые, идущие от Пушкина, идеи: «От южных морей до полярного круга раскинулись наши леса и поля». Над этим еще князь Андрей Петрович Вяземский, друг Пушкина, издевался, когда прочел «От финских хладных скал до пламенной Колхиды». Вяземский писал: «Как мне надоели эти географические фанфаранады». Что тут хорошего, если одним локтем мы опираемся на Китай, а другим на Финляндию? Но это такой архетип. Мы любим подчеркивать, что мы самые большие в мире. В некотором роде для нас важнее внешность, чем внутренность, что внутри этого большого происходит.
В 1991 году «великий, могучий союз нерушимых республик» развалился в три дня. И все сводные республики немедленно воспользовались своим правом. Встал вопрос, какая должна быть музыка. При раннем Ельцине начались те же дискуссии, что и в марте 1917 года. Вот «Прощание Славянки» или что-то другое. Вспомнили про еще одну русскую гимническую мелодию. Это знаменитое «Славься» Глинки, финальный хор из оперы «Жизнь за царя», которая при советской власти называлась «Иван Сусанин».
Мелодия дивная, которой я лично отдала бы пальму первенства среди гимнических мелодий, созданных в нашей стране. Только надо помнить, что Глинка был гений, и финал оперы не сводится только к апофеозу царя и державы. «Славься» мы послушаем в варианте не совсем Глинки. В самой опере дивное, торжественное звучание хора прослаивается скорбным трио детей Сусанина, которые потеряли отца. Судьба каждого конкретного человека, порой очень трагическая, и апофеоз державы у Глинки – две равновеликие силы. У него не одна сплошная патетика. А когда мы слушаем «Славься», вырванное из контекста, нам кажется, что это сплошные фанфары и прославление. У Глинки это намного тоньше и достовернее. Но это в опере.
Сейчас мы впервые будем слушать мелодию. Семен Чернецкий, наш замечательный военный композитор, автор модифицированного марша «Встречный» с мелодией Преображенского марша, был создателем очень многих маршей. Лучших советских военных маршей. Сейчас мы услышим марш под названием: торжественный фанфарный марш «Слава Родине».
Этот марш состоит из трех мелодий. Первая и последняя сочинены им самим. А в середину он вставил Глинку – «Славься». Этот марш 1940-х годов.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Есть еще сайт с записями речей всех наших вождей от Ленина до Горбачева, называется http://www.sovmusic.ru/. Там есть и речь Сталина 3 июля 1941 года, и речь Сталина 7 ноября 1941 года. Я была потрясена. Особенно поражают речи Молотова или Калинина. Это абсолютно неграмотные люди. Ни одного грамотного ударения. Это фантастика. Вот я историк, вроде, должна что-то знать, но когда я это слушала, волосы у меня вставали дыбом.
К сожалению, в 1990-е годы выбор был сделан не в пользу «Славься» Глинки, а в пользу другой его мелодии – наброска 1833-1834 года. Одни считают, что этот набросок был создан одновременно со Львовым. Другие считают, что этот набросок сделан на бумаге, которой Глинка пользовался, когда писал «Жизнь за царя». Это знаменитая «Патриотическая песня» Глинки. У него она не оркестрована. Это только набросок мелодии.
Мы ее слушаем в оркестровке Гаука, очень сталинской оркестровке, фанфарной, торжественной. На самом деле мелодия более лирическая, чем получилось после оркестровки в 1950 году. Эта мелодия была нашим гимном с 1991 по 2000 год. К сожалению, не были написаны слова, хотя, вариантов было много. Но, в итоге, ничего не выбрали.
В самой мелодии есть очень существенное отличие от Александрова. На мой взгляд, музыка Александрова – музыка, зовущая к жертве. Она очень эмоциональна и апеллирует к чему-то глубинному, к необходимости принести жертву на алтарь Отечества. Музыка Глинки совсем про другое. Глинка – это светлый апофеоз, светлое, незамутненное торжество, не требующее от человека тут же помереть за Родину, кровь пролить. Это, скорее, любование гармонией.
И вот что интересно. Не подходит нам светлый апофеоз и любование гармонией. Опять мы выбрали музыкально идею жертвы.
Послушаем «Патриотическую песню» Глинки.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
О чем свидетельствует то, что в 2000 году мелодия поменялась? Ясно, из каких политических соображений это было сделано. Но о чем свидетельствует то, что мы опять живем с Александровской мелодией, взятой из Гимна партии большевиков? Вот моя бабушка отсидела в лагерях 8 лет. Она вздрагивала от этой мелодии и вспоминала, как их выводили на развод с собаками каждое утро под эту музыку. Это свидетельствует о том, что мы никак не можем распрощаться с нашим советским прошлым. Мы его очень сильно идеализируем, выбираем в качестве ориентира на будущее. Социологи это называют незавершенной модернизацией. Ну, не можем мы пока вылезти из этих штанов.
Опять же, одно дело – текст. Другое дело – смысл музыки. Из идеи жертвы на алтарь Отечества мы пока выйти не можем к идее славы, апофеоза, гармонии. Не получается. То, что мы Глинку поменяли опять на Александрова, свидетельствует о том, что нация целенаправленно выбрала не покой, а жертвенность.
То, о чем я сейчас говорю, прекрасно развито в статье Татьяны Чередниченко на сайте HYPERLINK «http://www.hymn.ru/» http://www.hymn.ru/ «Гимнография как гимнопедия». Гимнопедия – это обучение при помощи гимнов. Она, как музыковед, попыталась показать, почему произошла смена декораций – Глинки на Александрова. С ее финальными выводами я согласна. Все-таки победила неосознанная идея жертвы.
Мелодия Александрова имеет еще какие-то странные «хвостики». Она очень похожа на мелодию композитора Василия Калиникова, который умер в 1901 году. На этом же сайте вы можете послушать его мелодию. А написал мелодию, до боли похожую на то, что было утверждено как наш гимн в 1943 году.
Вот такие итоги и уроки из нашей гимнографии. На мой взгляд, нам нужен новый гимн. Когда изменится государство, тогда и гимн будет другим.
Если у вас есть вопросы, я постараюсь на них ответить.

Вопрос: Воронеж.
Вы высказали идею, что государства как Голландия, Франция имеют гимны на протяжении столетий и не меняют их. При этом, как мне кажется, сегодняшние французские идеи очень сильно отличаются от того, чем жила нация в конце XVIII века. То есть, сейчас нет идеи жертвенности, идеи революции и так далее. Так, может быть, нам не искать добра от добра? Мне кажется, гимн – это дело привычки. Он не несет в себе какого-то пафоса, жертвенности, чего-то еще. У этих стран было революционное прошлое, а сейчас они это пережили и имеют такой гимн всего лишь как дань традиции.

Ирина Карацуба:
Марсельезу, конечно, можно трактовать как вы. А можно ее трактовать как право народа на протест против тирании, на протест против социальной несправедливости. Вообще, права на протест. И в истории Франции это никуда не уходит. Вспомним 1968 год, недавние события.
Я бы вам советовала посмотреть фильм замечательного грузинского режиссера, который уже 15 лет живет во Франции, Иоселиани «Сады осенью». Это дивное кино, которое построено на «Интернационале», на «Марсельезе» и на левых идеях, развивающихся в современной Франции. Помимо прочего, это красивая притча, сказка с элементами гротеска, сатиры, любовной истории. Через маму главного героя возникает левая тема во французской культуре. Я посмотрела этот фильм два года назад, и с тех пор все время о нем думаю. Он, конечно, здорово снял.
Что касается того, не надо ли нам вернуться назад. Если шесть раз поменяли за ХХ век, то уже вернуться назад не выйдет. Значит, такой архетип изменения гимнов в соответствии.
Вы никогда не задумывались о том, что мы восстановили Храм Христа Спасителя, а в Англии соборы, разрушенные Генрихом VII после церковной реформы, не стали восстанавливать? Они показывают руины и говорят: «Вот это мы разрушили». Они не пытаются из руин сделать новодел. Это память о том, что была совершена ошибка. А у нас надо обязательно «мы наш, мы новый мир построим». Это интересно. У каждой культуры свои способы обращения с тем, что ей нравится и не нравится.
Были попытки восстановления «Боже, царя храни». Вы, наверное, слышали текст Градского «Боже, нас всех храни». Но это как-то не очень, на мой взгляд. Я не думаю, что все это нам соответствует. Если что-то брать из прошлого, то я бы взяла «Славься» Глинки, потому что это никак идеологически не окрашено. Хоть там и про царя поется, но опера не про царя, а про героя, который спас царя и Отчизну. А, может, лучше вообще что-то новое придумать.
Но выбор, в конце концов, не за вами и не за мной, а за народом. Мы посмотрим, каков будет этот выбор. Ясно, что Александровская мелодия отягощена такими «хвостами», что это очень не удачный вариант. С этой мелодией мы утверждаем, что в нашем прошлом не было ничего такого, что нельзя было бы использовать в современности. Идеей славы мы закрываемся от всего того, что нам не нравится. От миллионов жертв, от многого чего.
Есть в социологии понятие «заградительного мифа». Скажем, мифом о победе в 1945 году мы закрываемся от колоссального количества жертв, заплаченных за эту победу. Особенно среди мирного населения. От факта, что война началась не в 1941, а в 1939 году. Ее развязал Советский Союз вместе с Гитлером. То есть, одним мифом мы закрываемся от того, что мы не хотим видеть, не хотим понимать.
Мне кажется, что музыкой Александрова мы закрылись от того, чтобы серьезно понять, что с нами случилось в ХХ веке. А ведь с нами что-то роковое случилось. Процесс понимания все-таки лучше, чем процесс непонимания. Свобода лучше несвободы, как сказал наш президент.

Вопрос: Нижний Новгород.
В республиках Татарстан и Башкортостан исполняется два гимна на определенных мероприятиях. Сначала гимн России, а потом гимн республики. Насколько это уместно, красиво по отношению к стране? Говорили, что гимн объединяет все религии, всю страну, все народы, но получается, что у кого-то два гимна.

Ирина Карацуба:
Идентичность складывается из многих составляющих. С одной стороны, я гражданка Российской Федерации. С другой стороны, я москвичка. Да еще я русская и дочь своих родителей. А в Америке есть гимн у каждого штата, есть общефедеральный гимн. У них, вообще говоря, два гимна. Неофициальный «America The beautiful» и официальный. Я не вижу в этом особой трагедии. Чем больше идентичностей, если они объединены и не противоречат друг другу, тем лучше. Если мое самосознание как москвички не противоречит моему осознанию как гражданки Российской Федерации, если Москва не в состоянии войны со всей страной. Это создает только дополнительные измерения. Мне так кажется.
А что должно первым исполняться? Наверное, то, что выше по иерархии. Это уже чисто церемониальные моменты.

Вопрос: Великий Новгород.
Вам гимн Глинки нравится больше. Но вы согласитесь, что он абсолютно не прижился в нашей стране в широких слоях общества. А музыка Александрова является той музыкой, которую люди встретили с восторгом, с радостью. Если провести референдум, у этой музыки ни одного конкурента нет. И она сейчас является самой популярной музыкой.

Ирина Карацуба:
Можно я вам вопрос задам? Вас лично, как жителя Великого Новгорода, как россиянина не смущает факт, что мелодия нашего государственного гимна – мелодия преступной партии, правление которой стоило миллионов жертв нашему народу? Вас не смущает, что под эту мелодию мы должны вставать?

Реплика: не слышно.

Нельзя сказать, что эта мелодия навязывается сверху. Вы правильно сказали, что народ сам должен выбирать свой гимн. Давайте проведем порос, референдум, и будет очевидно, что народ выберет музыку Александрова. Так давайте не будем навязывать народу что-то извне. Нам нравится, не нравится, но выбор людей надо уважать.

Ирина Карацуба:
А Глинка разве извне?

Реплика:
Но Глинка не нравится. За него не проголосуют.

Ирина Карацуба:
Мне кажется, то, что вы сейчас сказали, действительно отражает реальное умонастроение общества. Есть то, что очень характерно для русской истории. Я, как историк, не могу это не отметить. Надо все-таки видеть вещи такими, какие они есть.
Мне кажется, что тысячелетняя история России и Православной Церкви пока еще не научила нас отличать добро от зла. Все-таки заповедь «не убий» есть. А тут не просто «убий», тут миллионы. И те же великие победы, извините, — официальная цифра 28 миллионов. На самом деле цифра потерь в Великой Отечественной войне больше. Официальная цифра потерь красной армии – 11 миллион. Остальное – это мирное население. Вот так воевала наша армия. Вот так воевали эти маршалы. Вот такие эти победы. Есть выражение «пиррова победа», то есть победа, купленная слишком дорогой ценой. Персидский царь Пир сказал: «Еще одна такая победа, и у меня не будет ни войска, ни страны».
Многие любимые нами победы – это именно пирровы победы. Куликовская битва, например. Это в чистом виде пиррова победа. Более ста монастырей было основано после Куликовской битвы, потому что некуда было девать вдов. В Русской Православной Церкви появилась «родительская суббота», до сих пор существующая в церковном календаре как день особого, сугубого поминовения всех, на поле брани убиенных. То есть, человеческая кровь нас не смущает. А вот меня смущает.

Реплика: Не слышно.

Ирина Карацуба:
Как я могу решать – нужно или не нужно было? Нужно просто понимать, что произошло. Чего они добились? Ну, Мамай бежал и был убит. Так он был и так незаконный. А через два года пришел Тохтамыш и все восстановили. В чем смысл того, что в 76-м году Дмитрий Иванович Донской отказался от выплаты дани? В 82-м он на нее согласился. Смысл был только в том, что он усилил лично свою власть. И это позволило ему передать сыну Василию Первому ярлык на великое княжение Владимирское, как вотчина московский князей. Москва усилилась. Вот и все. А, между прочим, литовские князья на 20 лет раньше сбросили иго. Ольгерт в битве при Синих Водах. А у нас не получилось.
Поэтому одно дело – наше представление о победе, а другое дело – чем она была реально. Мы тут одним мифом закрываемся от другого. Мифом о великой победе, мифом о то, что Сергей Радонежский благословлял. Что, мягко говоря, очень сомнительно. Это возникает только в сказании о Мамаевом побоище, которое было написано в начале XVI века, а Куликовская битва была в 1380 году. Мы этими мифами закрываемся от осознания факта, что не получилось ликвидировать зависимость от монгол. А у литовских князей получилось на 20 лет раньше, в 1362 году, в битве при Синих Водах. Это вообще малоизвестный факт. В наших учебниках этого нет, потому что мы не хотим об этом помнить.
А я за то, чтобы все помнить. И то, и это. Человек, в отличие от синтаистской обезьянки, которая ничего не видит, не слышит, ничего никому не говорит, должен все видеть и слышать.
То, что вы говорите, тоже имеет место быть. И все-таки есть четкая точка зрения: есть добро, а есть зло. В посланиях святого апостола Павла есть фраза: «И не начать ли нам делать худое, дабы из этого получилось что-то доброе, как иные на нас говорят и злословят. Праведен суд на таковых». Из крови, из миллионных жертв, которым до сих пор не поставили памятника. Хотя, это решение было принято на ХХII съезде КПСС в 1961 году, при Хрущеве. Поставить памятник всем жертвам политических репрессий в Москве на Красной площади. Где этот памятник? Это свидетельствует о том, что у нас в голове. Не хотим мы этого помнить. И жертв этих помнить не хотим.
У Шекспира в «Макбете» есть образ бернамского леса. Лес, который вдруг пошел. Вот этот лес мертвецов нас уже за горло схватил, на мой взгляд. Извините, что я так апокалептически говорю, но мне кажется, что это имеет место быть.

Вопрос: Воронеж.
Я бы хотела задать вопрос о гербе. Вы сказали о нашем гербе: одна голова смотрит на Запад, а другая на Восток.

Ирина Карацуба:
Это одна из возможных интерпретаций.

Реплика:
Но это двойственность какая-то.

Ирина Карацуба:
Это единство Запада и Востока в одной державе.

Реплика:
Как вы относитесь к данной интерпретации? Какие еще есть трактовки?

Ирина Карацуба:
Есть так называемая геральдическая легенда, когда разъясняется смысл геральдического символа. У двуглавого орла нет геральдической легенды. То есть, понимай как хочешь. Тем более, что символ очень древний.
По классической мифологии эта двойственность – это умножение каких-то качеств, как бы переизбыток. У Византии не было герба. У Палеологов это был личный герб. У них это трактовалось как единство Запада и Востока в рамках одной империи. В священной Римской империи это, скорее, дань традиции. Там не было такого истолкования.
Дано шел спор о том, откуда к нам пришел двуглавый орел. В последнее время историки склоняются к тому, что он пришел из Священной Римской империи. Впервые он появляется при Иване Третьем, в конце XV века. Иван Третий был первым, кто иногда называл себя государем Всея Руси. На царство венчался его внук, Иван IV. То есть, он моделировал себя по модели императоров Священной Римской империи. Само слово «царь», принятое внуком, редуцированное «Цезарь», то есть император. Очевидно, здесь подчеркивались эти корни, идущие еще от Хеттского царства.
А единство Запада и Востока – это трактовка XIX века. Тогда очень многое было переосмыслено. Выражение «династия Романовых». Первым, кто стал себя называть Романовым, был Николай Первый. До этого такого не было. А Петр Первый, когда отправлялся в великое посольство, именовал себя Петр Михайлов. Это было совершенно справедливо. Петр Алексеев, сын Михайлов. Сын Алексея, внук Михаила. А Романовы появляется при Николае и складывается такая официальная идеология. Тогда же орел стал пониматься, как единство огромной державы, которая стала расползаться на Восток. При Николае это и Кавказская война, плавание Нивельского по Амуру, утверждение на Дальнем Востоке и так далее.
Но четкой геральдической легенды нет. У нас не сложилось четких легенд как на Западе. По геральдике и генеалогии есть замечательные работы Н.А. Соболевой и М.Е. Бычковой.

Ведущая:
Огромное вам спасибо.

Поделиться ссылкой:

Ирина Владимировна КАРАЦУБА
Доцент кафедры межкультурной коммуникации МГУ им. Ломоносова

Ирина Карацуба:
Хотели как лучше, а получилось как всегда. Поэтому, что касается опоздания лекторов, был замечательный анекдот. «Верите ли вы в привидения? – спросили у лектора. – Разумеется, нет, — ответил лектор. И медленно растворился в воздухе». Но тут лектор реализовался с опозданием. Щедрые организаторы прибавили мне времени.
Родные мои, у нас сейчас будет лекция из цикла «Пей виски, крути диски». Наша тема – «История России в гимнах». Как сквозь гимническое творчество нашей страны за последние три века просвечивает наша история? К чему нас это зовет? Чему нас учит? Какие у нас перспективы?
В отношении гимнов, так же как и в отношении всего остального, история России, с одной стороны, следует европейским моделям. Это вы сейчас сами увидите. У нас тут очень много общего с другими странами Европы. С другой стороны, являет нечто очень особенное и непохожее. Чтобы про особенное сразу сказать. Все-таки мы поставили в некотором роде европейский рекорд. За ХХ век у нас сменилось 6 гимнов. Это многовато. Есть страны, где менялось по 2, по 3, по 4 гимна, но 6 – это рекорд.
Более того, к этому рекорду приплюсовывается то, что из ста лет ХХ века почти 30 у нас были гимны без слов. По тем или иным причинам. Я об этом скажу. С 1955 по 1977 год и с 1991 по 2000 год у нас были различные гимнические мелодии, но без слов. Это тоже не абсолютно уникальный случай. Скажем, в истории Испании тоже было около 20 лет, когда у них был гимн только в виде музыкальной мелодии. А потом уже появились слова. Но 30 лет – это все-таки многовато.
Что все сие означает? Как развивались наши гимны? Давайте сейчас об этом и поговорим.
Вначале очень короткий ликбез. Что такое гимн? С чем его едят? Когда появились гимны? И когда на Руси – в России появились гимны?
Как вы можете догадаться, гимны – это одна из самых древних частей музыкальной культуры, которая сопровождала человечество. Само слово гимн происходит от древнегреческого слова «химнос» — торжественная песнь в честь бога, царя, победителя. Гимны нам известны по разным письменным источникам еще со времен Шумера, Аккада, Древнего Египта, а потом и Греции. Гимническое творчество сопровождало культуры разных стран и народов.
В средневековье были распространены церковные гимны. И вместе с огромной христианской культурой, доставшейся нам от Византии, они пришли и на Русь. По летописям мы знаем, что исполнение церковных псалмов, церковных песнопений, как правило, предшествовало любому сколько-нибудь значительному событию в жизни государства. Будь то поход, война, мир, венчание на княжение, на царство или что-то в этом роде.
Но сейчас речь идет о других гимнах. Речь идет о гимнах, которые начали складываться в новое время европейской истории. Это XVI-XVII век. И сопровождали становление национальных государств, выражая словами и музыкой основную идею этих государств. Гимны, начиная с XVI-XVII века, это неотъемлемая часть европейской истории, часть менталитета народа, самоидентификации народа.
Один из самых древних гимнов, который до сих пор является действующим гимном, это маленькая, но гордая страна, которая не меняла свой гимн с XVI века. Это гимн Голландии, который был создан в те времена, когда у нас был Иван Грозный и опричнина. Середина XVI века. Вильгельмус фон Насауэ. До сих пор эта мелодия голландского национального гимна.
Есть страны, где гимны очень древние, но были созданы несколько позже. Например, в Великобритании знаменитый гимн «Боже, храни короля». Мелодию его сейчас очень часто исполняют. Даже по «Эхо Москвы» реклама их передачи, блога иностранных дел Дэвида Милля, начинается с исполнения этой мелодии. Это мелодия середины XVIII века – 1747 года. Тоже довольно старинная для Европы мелодия, которая до сих пор является английским национальным гимном.
Что в этом плане мы имеем в России? Для России новый период истории начинается с Петра Великого, потому что до Петра исполнялись церковные песнопения. Как только Петр начал всестороннюю европеизацию страны, стала проблема гимна. Поскольку церковная и светская сферы при Петре были очень жестко разделены, встала проблема того, как будет оформляться наша светская сфера. И появился знаменитый наш флаг – триколор. А вот с музыкальным оформлением было сложнее. При Петре было несколько попыток создать русский национальный гимн. На всем останавливаться не буду.
Сразу хочу сказать. Кому интересно, в конце скажу про сайт, где висит очень много из того, о чем я буду говорить. Очень много музыки, очень много текстов.
Добавлю. Я очень не люблю играть музыкальные произведения кусочками, но сейчас нет времени. Мы будем полностью слушать только очень короткие гимны, а остальные будем сокращать.
При Петре было несколько попыток. Но самая удачная, долговременная попытка, которая осталась в музыкальной культуре России даже до наших дней, это, конечно, знаменитый Преображенский марш Петра Великого. Собственно, это солдатская песня, которая стала маршем, а потом и гимном одного из двух первых русских гвардейских полков. Преображенского лейб-гвардии полка. И вместе с Преображенским полком, преображенцы и семеновцы, первые русские полки, покрывшие себя бессмертной славой на полях сражений. В частности, после Нарвы знаменитый 1700 года, и преображенцам, и семеновцам были пожалованы красные чулки в знак того, что они по колено стояли в крови во время этой битвы. И были единственными частями, не покинувшими поле сражения.
И вот эта мелодия солдатской песни. Потом несколько раз менялись слова. Это марш. Очень бодрая, быстрая, маршеобразная мелодия. Она осталась в русской культуре. Как гимническая мелодия она исполнялась при Петре некоторое время. Потом ее сменили другие мелодии. Но она осталась как символ русской воинской славы. Поскольку идея воинской славы была одной из главных идей и до сих пор остается в русском национальном самосознании, то эту мелодию исполняли на всех государственных и военных церемониях. Во время разного рода светских праздников, в том числе коронаций и венчаний. Не сразу, но она исполнялась. И при производстве в юнкера и так далее. И даже в XIX веке, с 1856 года по 1917 год эту мелодию вызванивали часы Спасской башни Московского Кремля. Два раза в день.
Преображенский марш Петра Великого. Давайте послушаем. Слова, которые мы услышим, это уже слова второй половины XVIII века.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
У этой мелодии очень интересная жизнь. После 1917 года она ушла в белое движение и была главной мелодией. На всех дипломатических церемониях в Европе мемориальных, связанных с увековечением памяти погибших, или церемониях торжественных, когда поднимался флаг – российский триколор, — исполнялась эта мелодия. Соответственно, в советской России она фактически была под запретом, потому что ассоциировалась именно с белым движением.
Но это был один из самых любимых русских военных маршей. Поэтому уже в 1930-е годы советский начальник всех военных оркестров и автор замечательных советских маршей – Семен Чернецкий, он написал марш. У него было несколько маршей с этим названием. Он назывался «Встречный марш Красной Армии». В основу его была положена эта мелодия, только в измененном виде. Он изменил темп, ритм и еще кое-что. Чернецкий был большим мастером таких вещей. Именно маршем «Встречный» открывались все парады на Красной площади. И до сих пор открываются. Хотя, сейчас уже можно было бы спокойно играть марш Преображенского полка. Но по старой памяти, по привычке, это видоизмененный марш преображенцев.
Что касается слов этого марша. Это идея воинской славы. «Тверд наш штык четырехгранный». И идея царя – «Рады тешить мы царя», монархическая идея.
Шло время. То, что было начато Петром на севере, на Балтике, было продолжено Екатериной Великой на юге. Во второй половине XVIII века Россия утверждается на берегах Черного моря. Крым. И начинает войну за Кавказ. Как раз после второй русско-турецкой войны Крым и северное Причерноморье окончательно входят в состав России, окончательно завоевываются Россией. В Петербурге в 1791 году, в апреле, состоялся знаменитый праздник в Таврическом дворце, специально построенном для этого события. Князь Потемкин подготавливает торжественный государственный спектакль. Для него была написана специальная музыка. Было написано четыре полонеза. Один из них стал следующим русским гимном. Слова Гавриилы Романовича Державина, музыка Осипа Козловского. Полонез под звучным названием «Гром победы, раздавайся». Или, сокращенно, «Гром победы».
Напомню первые слова. «Гром победы, раздавайся! Веселися, храбрый рос. Звучной славой украшайся, Магомета ты потрёс». В смысле, одержал победу над исламом, над Крымским ханством. Далее будут интересные слова. Это длинный полонез, очень красивый. Полонез – это торжественный танец, которым открывались дворянские балы. Это как бы дворянский гимн, на самом деле. Но дворянская культура во второй половине XVIII века была лучшей частью общенациональной культуры.
Дальше будут такие слова: «Воды быстрые Дуная уж в руках теперь у нас. Храбрость россов почитая, Тавр под нами и Кавказ». Тавр – Таврида, Крым. Это интересный слова, потому что Кавказ не был под нами в конце XVIII века. Началась почти столетняя кавказская война. Она началась с движения шейха Мансура в Чечне. Но он не был никаким шейхом, это был чеченский самозванец – пастух Ушурма из села Верхние Алды, которое до сих пор есть в Чечне. А потом, в XIX веке уже был Шамиль. Он будет 30 лет воевать с Россией. И эта война с огромными потерями и материальными, и людскими, еле-еле будет закончена Россией к 1864 году. Сто лет почти.
Но этот полонез дает внешнеполитическую программу на следующие сто лет. «Тавр под нами и Кавказ». Это тоже интересная идея, которая вначале была сформулирована в гимнической форме, а потом воплотилась в жизнь.
Это я к чему говорю? Что гимны задают некоторый вектор движения. Что есть в гимне, что есть в национальных символах, то осуществляется и в жизни. Соответственно, изменение национальных символов – это изменение жизни в ту или иную сторону. Пусть вам не кажется, что история – это какая-то могильная плита, которая висит над вами, и вы уже ничего под ней сделать не сможете. История – это добровольный выбор каждого из нас каждый день. Никакой предопределенности в истории нет.
В школе нас, думаю, мучили идеей закономерности истории. Я. Как историк, могу сказать, что никаких особенных закономерностей в истории нет. В истории действует закон свободной воли человека. Точнее говоря, свободной воли многих людей. И в гимнах это очень хорошо видно.
Итак, «Гром победы». 1791 год. Он оставался русским гимном вплоть до эпохи наполеоновских войн. Еще в 1812 году, со слегка измененными словами – не «славься сим, Екатерина», а «славься Александр», он будет исполняться. Это была основная гимническая мелодия России.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Грянул 1812 год, в который Российская империя вошла с этим гимном. 1812 год – конечно, уникальное событие русской истории. На полях сражений в этом году сформировалась русская нация. Там дворяне, крестьяне, купцы, русские, нерусские. Это было первое совместное действие русской нации, покрывшее ее неувядаемой славой.
Затем последовали европейские походы – 1813, 1814 годы. Акт о капитуляции Парижа подписывал генерал Михаил Орлов, будущий декабрист. И Россия в 1814-1815 году была на пике европейской славы, европейского влияния как полноценная, одна из первых держав европейского концепта.
Соответственно, встала задача изменения государственных символов. Вы знаете, что под конец эпохи наполеоновских войн сложился на Венском конгрессе Священный союз. Союз сначала трех европейских монархов – императора России, Пруссии и Австрии. Потом присоединился английский король и другие европейские монархи. И сама идея европейского единства, очень популярная сейчас с Евросоюзом, она возникла, собственно говоря, в наполеоновскую эпоху. Но была подготовлена, конечно, всем движением просветительской мысли в XVIII веке.
И вот там было решено, как знак, символ европейского единства, всем государствам – участникам Венского конгресса и Священного союза, принять единый гимн. На одну мелодию. Чтобы у них была как бы художественно-идеологическая платформа. И в знак признания ведущей роли Великобритании в Европе, и огромного вклада Великобритании в победу над Наполеоном (Ватерлоо), решено было взять в качестве такой гимнической мелодии общеевропейской мелодию английского национального гимна. Ту самую знаменитую «Боже, храни короля». 1747 год.
Англичане долго сами не могли разобраться, кто написал эту мелодию. Так часто бывает, что авторство приписывалось то Генделю, то Гайдну. В последнее время стало ясно, что это человек другого калибра, чем Гендель и Гайдн. Это довольно скромный английский учитель музыки – Томас Керри. Довольно часто выдающиеся гимнические мелодии создаются людьми в музыкальном плане ничего, кроме этих мелодий, серьезного не сделавших. Та же самая история будет у нас с «Боже, царя храни». Львов, в общем, он никто. Он остался композитором одной мелодии в истории нашей музыки. Но это великая мелодия, конечно. Так вот и с Томасом Керри.
Но в XIX веке исходили из мысли, что гимн должен быть песней. У него должны быть слова. Замечательный наш поэт – Василий Андреевич Жуковский, очень близкий императору Александру Первому, сочинил стихотворение под названием «Молитва русских». Он его очень удачно приспособил под английский национальный гимн. И так появился уникальный наш гимн. Он вошел в историю под названием «Молитва русских» и был гимном России с 1816 по 1833 год. Чуть менее 20 лет. Мелодия – английского национального гимна, слова Жуковского.
Сейчас мы послушаем «Молитву русских». Попробуйте вслушаться в слова. Они довольно хорошо слышны. Пусть вас не смущает, что здесь будут слова «Боже, царя храни». Это не львовское «Боже, царя храни», это совсем другое. Итак, «Молитва русских».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
«Все недостойное» – очень интересно. Это упоминание о том, что есть что-то недостойное, от чего, что называется, избави Бог. Тоже редко в гимнах бывает.
Текст, вообще, очень глубокий. С одной стороны, идея силы, славы, мощи, как в любом гимне. Но она уравновешивается идеей милости, идеей добра, идеей сочувствия к слабым – «утешителю, хранителю». Потом мощь эта ассоциируется не с особой монарха, а именно с идеей Отечества. «Перводержавную Русь православную, Боже, храни». А потом уже «Боже, царя храни». Тут эти идеи уравновешиваются: «храни Отечество и всех граждан» и «храни царя».
Пусть вас не смущает, что это английская мелодия. В первой половине XIX века в 23 европейских странах гимн был на мелодию английского гимна. Это было признание лидирующей роли Великобритании в Европе в XIX веке.
Вообще, этот гимн – это довольно интересная история страницы в нашей гимнической истории. Мелодия связывала нас с Европой. Не уводила от Европы, а связывала с ней.
В 1825 году Александр умирает. Восстание декабристов. И колоссальное изменение исторических декораций. К власти приходит Николай Первый и начинает складываться идеология русского изоляционизма, русской самодостаточности, «православие, самодержавие, народность». Царствование Николая все было очень ярко антиевропейским. Вскоре это коснулось и государственной символики.
Уже в 1833 году император говорит, что ему наскучило слушать мелодию английскую. Ему хотелось бы услышать русский народный гимн. Вполне благородное желание. Кому же поручили русский народный гимн? Кто же русский народ? А русский народ олицетворял Алексей Львов. Человек небесталанный, дворянин, сын капельмейстера придворной капеллы. Он учился в инженерном корпусе и служил 8 лет у Аракчеева в военных поселениях, а потом у Бенкендорфа в третьем отделении. Затем Львов возглавлял конвой императора и аккомпанировал на скрипочке дочерям императора, когда они музицировали. Вот именно этому человеку и предстояло олицетворить русский народ. Да, хорошее олицетворение.
Львов, кстати, был, несмотря на службу у Аракчеева и Бенкендорфа, был человеком, который мухи не обидит. Думаю, за это его император и любил. Когда Бенкендорф хотел ему какие-то секретные миссии поручать, Львов сразу сказал честно, что ни к каким секретным делам по слабости характера он не способен, и просит его от этого уволить.
У него было, конечно, музыкальное дарование. Бесспорно. Ясно, что оно не уровня Глинки, но было. Надо сказать, что когда император захотел услышать народный гимн, одновременно над этим начал работать и Глинка. И вот «Патриотическая песня» Глинки, которая была нашим гимном при Ельцине с 1991 по 2000 год, очевидно, в бумагах Глинки это был набросок без оркестровки, датируется тридцатыми годами – 1833-1836. Император сделал выбор в пользу Львова. Так и родилось знаменитое «Боже, царя храни», которое впервые было исполнено в Москве, в Большом театре, в декабре 1833 года.
Первым нашим Сергеем Михалковым тоже был Василий Андреевич Жуковский. Жуковский переписал свою «Молитву русских» до неузнаваемости. Он оставил буквально 6 коротких строчек, в которых только «Боже, царя храни». «Боже, царя храни! Сильный, державный, царствую на славу нам, на страх врагам» и так далее. Никакой идеи милости к слабым, утешения всех, кому плохо. Никакой идеи там, что храни все наше перводежравное Отечество. Все сводится только к идее монарха и сохранения монарха – залог величия нации.
А по мелодике Львов, конечно, создал церковный хорал. Это церковно-православное звучание. То есть, он как бы совершенно светскую вещь – гимн, перевел в церковную, сакральную область. С 1834 года это был официальный гимн Российской Империи до 1917 года.
Послушаем «Боже, царя храни!» Львова и Жуковского.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Опять, видите, в каком виде Европа здесь появляется? «Царствуй на славу нам, на страх врагам». Наша слава, страх – врагу. Вот такая николаевская идея противопоставления страны всему окружающему миру.
Но мелодия, конечно, замечательная. Она носит сакральный характер. Не только в русской культуре укоренилось и использовалось многими композиторами – и русскими, и не русскими. Только один пример – в творчестве Петра Ильича Чайковского эта мелодия использована 6 раз во многих произведениях. Наиболее знаменитое – увертюра «1812 год», где у него как бы столкновение русской и французской армий дано в виде музыкального столкновения «Марсельезы» и «Боже, царя храни». В «Славянском марше», во многих других произведениях Чайковского.
Кстати, к вопросу о Чайковском. Когда в Москве заканчивалось строительство Храма Христа Спасителя, которое шло почти 50 лет, Чайковскому была заказана торжественная увертюра на освещение этого храма. Он принял этот заказ и долго с ним мучился, потому что у него не получалось. Из него хотели державного величия, а Чайковский был лирик по природе и по дару. Есть его письма, где он жалуется, что зачем он взялся за этот заказ, эта увертюра его так измучила, он ничего не может написать. В конце концов, таким образом, в муках, родилась наша гениальная увертюра «1812 год».
Вы знаете, что Храм Христа Спасителя задумывался именно как благодарение Христу Спасителю за спасение России в 1812 году. И сама идея этого храма, как ни странно, пришла в голову генералу Петру Кикину, а потом он изложил ее императору Александру Первому. И началась эта долгая история.
Мы сейчас послушаем самый финал увертюры Чайковского «1812 год». Почему? Потому что мне кажется, что это, может быть, лучшее музыкальная квинтэссенция идеи Российской Империи. Краткое пояснение, чтобы вы поняли, что там происходит.
Это финал очень торжественной увертюры. В конце как бы переплетаются и переходят одна в другую три мелодии. Это мелодия церковного гимна, который до сих пор поется на каждой литургии в конце, перед отпуском священника. «Боже, спаси люди твоя и сохрани достояние твое». Затем шокирующим образом переходит в бодрый военный марш. А военный марш переходит в «Боже, царя храни». То есть, союз церкви, армии и царя – единство империи.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Такой грандиозный музыкальный апофеоз Российской Империи. Все было замечательно, но через 30 лет все это разлетелось в пух и прах. Это довольно часто бывает в русской истории. То, что кажется нам совершенно несокрушимым, навсегда абсолютно, разлетается ровно в три дня. Так было с Российской Империей, которая разлетелась в три дня февраля 1917 года. Так было с казавшейся на века советской властью, которая тоже разлетелась в три дня августа 1991 года. Посмотрим, как дальше будет.
Да, есть такая особенность у русской истории. Не знаю, это со знаком плюс или со знаком минус. Но то, что кажется вечным, очевидно, таким вечным не является. И когда на арену истории выступают люди не как люди, а как действующие граждане и берут все в свои руки, то за три дня моментально все меняется.
Наступили эти три дня февраля 1917 года. Я не скажу – тысячелетней русской монархии. Все-таки монархии не тысяча лет. Киевская Русь монархией не была. В средние века у нас было не самодержавие, а единодержавие. Но где-то лет 500 русской монархии. И вот эта 500-летняя монархия разлетелась в три дня. И первая задача, которая встала перед Временным правительством, которая моментально была благословлена Русской православной Церковью. Позиция Церкви была совершенно прагматической. Русская Церковь все пела осанну царю. Через три дня после отречения Николая Второго во всех церквях возносились молитвы о благоверном Временном правительстве. А еще через 10 лет Церковь будет горячо благодарить советскую власть за участие к нуждам верующих, потому что советская власть истребит половину верующих. Не вся Церковь, но церковный официоз. Была, конечно, катакомбная Церковь, но это отдельная история.
Перед благоверным Временным правительством прежде всего встала задача – чем запечатывать документы, что исполнять на торжественных церемониях. И тут впервые разгорелась общенациональная дискуссия. Второй виток этой дискуссии был уже в 1990-е годы. А какую мелодию брать в качестве гимна новой России? Что мы хотим видеть в гимне новой России? Это очень серьезная вещь была. Какой мы хотим видеть страну?
Не удержусь. Я знаю, что цитаты плохо воспринимаются на слух, но прочту довольно большую цитату. Мне очень нравится логика этого автора. Это наш замечательный поэт – Валерий Брюсов, потом неплохо служивший советской власти. В марте 1917 года Брюсов написал статью о новом русском гимне. Очень интересны мысли, которые он там высказывал. Каким должен быть, по мысли Брюсова, новый русский гимн? Послушайте и попробуйте это экстраполировать на современность.
Был замечательный писатель Антуан де Сент Экзюпери. Он писал, что достаточно услышать народную песню XI или XII века, чтобы понять, как мы низко пали. Если вы вспомните григорианский хорал и сравните его с тем, что сейчас несется на нас отовсюду, этот мутный поток, понятно, как мы низко пали.
Я прочту тоже, чтобы понять, как мы низко пали, на самом деле. Вы все знаете слова нашего нынешнего гимна. Брюсов. Март 1917 года, то есть статья написала 90 лет назад. Брюсов считал, что нужно устроить всероссийский конкурс и предлагать несколько вариантов подхода к написанию музыки и слов к гимну новой России. «Нужна краткая песнь, которая силою звуков, магией искусства сразу объединила бы собравшихся в едином порыве. Сразу настроила бы всех на один высокий лад. Дух народа, обычно характерный для национальных гимнов стран с единообразным населением, должен быть выражен по-другому в многонациональной России. Гимн не может быть великорусским. Он не почерпнуть пафос православной религии из-за разнообразия конфессий в стране. Наконец, гимн не должен разделять население по классам, национальностям. Он должен звучать для всех, кто считает Россию своей родиной. В стихах гимна должны быть отражен военная слава, размеры страны, героическое прошлое и подвиги людей. А пафосность слов гимна должна соответствовать пафосности мелодии и содержать идеи. Братство народов, населяющих Россию. Их содержательный труд на общее благо. Память о лучших людях родной истории. И те благородные начинания, которые откроют путь России к истинному величию. Кроме того, гимн должен быть созданием художественным, подлинным, вдохновенным поэзией. Иной не нужен и бесполезен, так как не останется в жизни. Внешняя форма – гимн должен быть песней». И так далее.
Предлагались разные варианты. Я уже упоминала Глинку. Финал замечательной оперы Глинки «Жизнь за царя», в советское время – «Иван Сусанин», это знаменитый хор «Славься!». Выдвигалась идея сделать это «Славься!» Глинки гимном новой России.
Выдвигались более шокирующие идеи. Например, популярные народные песни и песни многих митингов протеста, рабочих демонстраций, была знаменитая «Дубинушка» — «Эй, ухнем». Да, было предложение. Кстати, к композитору Глазунову, одному из лучших русских композиторов начала ХХ века, обращались с этим предложением – оркестровать «Дубинушку» и сделать ее гимном новой России.
Скажем, композитор Гречанинов сейчас нам известен больше как духовный композитор. Очень много его духовной музыки исполняется, но не только. Гречанинов создал совершенно новый гимн свободной России на слова Константина Бальмонта. Там были замечательные слова: «Да здравствует Россия – свободная страна! Свободная стихия великой суждена. Могучая держава, безбрежный океан. Борца за волю – слава! Развеявшим туман». Очень интересная вещь.
Ни одно из этих предложений не было принято Временным правительством. Почему? Потому что в действительности, в реальной жизни уже давно, начиная с революции 1905 года, шла борьба двух мелодий. Мелодий, пришедших из Европы. Мелодий, ассоциировавшихся с революцией и социалистическим движением. Думаю, вы их сами легко назовете. Это французская «Марсельеза», Руже де Лиль, времен Великой французской революции. И «Интернационал» Эжена Патье и Поля Деджейтора. Мелодия, которая была принята в качестве гимна Второго социалистического Интернационала. И в Европе эта мелодия воспринималась именно как гимн всех социалистов.
Для Временного правительства, конечно, «Интернационал» был слишком шокирующим. Потому что Временное правительство было все-таки либеральным, а не левым. Поэтому оно сделало выбор в пользу «Марсельезы». И на 8 месяцев – с марта по октябрь 1917 года – государственным гимном России стала «Марсельеза». Но, разумеется, не с французскими словами Руже де Лиля.
К «Марсельезе» еще в XIX веке русским народником – Петром Лавровым, который потом эмигрировал и был большим другом Карла Маркса. Петр Лавров был умеренным народником, не сторонником крестьянской революции, Русь к топору не звал. Он все больше про пропаганду говорил, что нужно воспитание, образование.
Лавров написал русские слова. И этот текст стал известен как «Рабочая Марсельеза». К Руже де Лилю это не имеет никакого отношения. Но текст, мягко говоря, довольно радикальный.
Мы послушаем самое начало. «Рабочая Марсельеза». Гимн с марта по октябрь 1917 года.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Очень зажигательная музыка, но к чему она зажигает? «Раздайся клич мести народной» — это призыв к отмщению. Вообще, это совершенно языческий призыв. Когда какие-то слова произносятся, поются, звучат как гимн, они, рано или поздно, воплощаются в жизнь. Действительно, клич мести народной раздался, и страна вверглась в пучину сначала одной революции, потом другой, а потом – истребительной гражданской войны. Что получилось со страной по выходе из гражданской войны, в которой мы потеряли до 13 миллионов человек, мы все знаем.
Вот так произнесенные слова имеют отзвук. И мелодии способны увести страны и народы в разные стороны.
Когда к власти пришли большевики в октябре 1917 года, довольно быстро «Марсельеза» ушла, хотя, ее продолжали исполнять. Но официальным гимном партии социал-демократов еще с 1903 года был «Интернационал». Это довольно сложное и причудливое творение. Слова поэта-коммунара Парижской коммуны – Эжена Патье. Уже после его смерти было издано одно из его стихотворений, которое попалось в руки совершенно рабочему композитору, как Томас Керри, как Львов, очень скромного музыкального дарования, — Пьеру Деджейтеру. И он в 1894 году положил слова на музыку. Таким образом родилась знаменитая мелодия «Интернационала», которая стала главной мелодией европейского социалистического движения.
В 1903 году русский текст написал российский социал-демократ Аркадий Коц. Именно этот текст со всеми его хрестоматийными формулами – «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем», «Кипит наш разум возмущенный» — вот этот текст и стал главным русским текстом «Интернационала».
Есть случай из жизни. Ленин 3 апреля 1917 года приехал в знаменитом опломбированном вагоне на Финляндсий вагон. Его встречала довольно большая толпа. Они стали петь «Марсельезу». Ленин поморщился и сказал: «Давайте «Интернационал». Для левых, конечно, гораздо ближе был «Интернационал».
Поэтому после прихода большевиков к власти именно «Интернационал» становится почти официальным гимном советской России. Почему «почти»? Вот каким-то причудливым образом ни в одной советской конституции – ни в конституции РСФСР 1918 года, ни в конституции СССР 1924 года, ни даже в конституции сталинской 1936 года это не было зафиксировано. Не было законодательного акта, который бы сказал, что официальный гимн СССР или РСФСР – это «Интернационал». Но с 1917 и до 1943 года именно это было гимническое, символическое лицо страны.
Для нашего поколения это уже родна мелодия. Мы всякий раз вздрагиваем, потому что любые партийные съезды с него начинались. Даже когда она перестала быть мелодией советского гимна, она осталась гимном коммунистической партии Советского Союза. И для нас это как бы чугунный советский официоз, от которого мы всякий раз вздрагиваем.
Но мелодия сама по себе красивая, хотя, несколько надрывная. Вы можете этого не помнить, поэтому послушаем первые два куплета. «Интернационал». Вслушайтесь в слова.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Тоже довольно кровожадная мелодия, довольно кровожадный текст. Кстати говоря, в Европе это до сих пор остается главной мелодией социалистического движения. Пьер Деджейтор был известен и у нас, хотя, Сталин его вызвал в 1927 году, ему вручили специальную премию и пожизненно платили пенсию. Он написал ряд песен о красном флаге, серпе и молоте. В Европе это очень известная фигура. На его родине, в Генте, даже установлен памятник автору «Интернационала».
Все-таки это была европейская мелодия. Так же, как и «Марсельеза», она роднила нас с Европой, но с европейским как бы экстремизмом, с европейским призывом к очистительной крови. Страшная идея, но это европейская идея.
Интересно, что следующий наш гимн был задуман Сталиным приблизительно в таких же обстоятельствах и приблизительно по таким же мотивам, по каким Николай задумывал «Боже, царя храни». 1943 год – год коренного перелома в Великой Отечественной войне. Позади битва на Курской дуге, форсирование Днепра, к ноябрю взят Киев ценой неимоверных потерь. Потому что брали именно к 7 ноября.
Есть замечательный роман Георгия Владимова «Генерал и его армия». Там подготовка к форсированию Днепра и взятие Киева очень хорошо описаны. Там легко угадываются фамилии. Там только Жуков идет под своей фамилией, а остальные под другими. Советую почитать этот роман.
Осенью 1943 года Сталин внезапно объявляет конкурс на создание нового советского гимна. Казалось бы, почему? Не до гимна. А дело в том, что конкурс на новый гимн лежал в русле многих сталинских экспериментов этого времени. В это время переодевают Красную Армию. Она начинала воевать в одной форме, а с 1943 года получила другую форму. По мысли вождя армия не может наступать в той же форме, в которой она отступала. Отступление Красной Армии воспринималось как нечто позорное.
В это же время заключается союз с Русской Православной Церковью. И то, что мы сейчас называем РПЦ МП – Русская Православная Церковь Московского Патриархата, она возникла именно в ночь с 4 на 5 сентября 1943 года, на даче Сталина. Туда были вызваны 4 оставшихся в живых митрополита. Там были Сталин, Берия и начальник по делам религий. Был заключен союз – конкордат между Церковью и Сталиным. И Церковь получила все, что она получила. Привилегии, собственность, пайки, много чего. Взамен стала говорить о богоизбранном вожде – товарище Сталине. Но это не вся Церковь. Катакомбная Церковь никогда об этом не говорила, но ее и били.
В русле этой же перекостюмировки был и проект создания нового советского гимна. Но в отличие от негласного и закрытого конкурса времен Николая Второго, это был грандиозный конкурс. К участию приглашались буквально все-все-все ведущие советские поэты и композиторы. И многие из них создали не по одному и не по два варианта гимна. Например, Шостакович написал три варианта гимна. Прокофьев – два. Хачатурян – три. И так далее. И всего на конкурс к ноябрю 1943 года было подано 223 варианта слов и музыки. Была создана специальная комиссия, которая неделями в Большом театре все это слушала.
Уже после того, как была сделана предварительная работа, около 20 произведений были допущены к финальному прослушиванию. Уже в царской ложе Большого театра сидела комиссия Политбюро под началом Климента Ефремовича Ворошилова. А потом и Сталин подключился.
По некоторым косвенным данным Сталину очень хотелось, чтобы новый гимн написал Шостакович. Он очень ценил этого композитора. Но получилось по-другому. В итоге, по свидетельствам современников, вперед вышли два произведения. Это гимн Александрова со словами Михалкова и Эльрегистана. И гимн Шостаковича со словами Лебедева-Кумача. Предпочтение было отдано гимну Александрова. Впервые этот гимн был исполнен по советскому радио в ночь с 31 декабря 1943 года на 1 января 1944 года. Затем, с 1943 до 1991 года это был наш гимн. Правда, несколько раз менялись слова. Почти 20 лет гимн был вообще без слов.
Мы послушаем, хотя, мы ее все хорошо знаем. Это и сейчас мелодия нашего гимна. Послушаем первый сталинский вариант.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Есть легенда, которая мне кажется очень близкой к действительности. Выбор Сталина был сделан в пользу этого гимна, авторов вызвали в Кремль для внесения финальных поправок. Когда все было внесено, три человека – Александров, как автор музыки, Михалков и Эльрегистан, как авторы слов, удостоились личной аудиенции Сталина. Сталин сказал: «Что бы товарищи хотели получить в награду за создание гимна?». Александров сказал, что он хотел бы машину. Эльрегистан сказал, что хотел бы дачу. А Сергей Владимирович Михалков сказал, что он бы хотел получить одну вещь – это карандаш, которым Сталин внес финальную правку в текст гимна. И они получили. Александров – машину, Эльрегистан – дачу, а Михалков получил карандаш, машину и дачу.
Вы спросите, а почему все-таки эту мелодию выбрали? По очень простым и понятным причинам. Дело в том, что ее автор, Александр Васильевич Александров, вообще, человек не простой. Он учился в петербургской консерватории еще до революции. Он был последним регентом хора Храма Христа Спасителя в Москве. Александров прошел хорошую школу. На первом и втором курсе он учился у композитора Лядова.
Затем он поставил свой талант на службу советскому искусству. В 1930-е годы им было написано несколько песен, в которых он разрабатывал вариант этой мелодии. В частности, его знаменитая песня – «Гимн партии большевиков» была написала к XVIII съезду ВКП(б). Это 1939 год. Когда гимн Партии большевиков на слова Лебедева-Кумача исполнялся на съезде, Сталину очень понравилась эта мелодия, и он сказал: «Надо бы ее петь поторжественнее, как гимн». Потом Александров переписал, переоркестровал мелодию.
Я прочту некоторые слова Лебедева-Кумача, и вы поймете, что на самом деле Михалков с Эльрегистаном просто переписали текст Василия Ивановича.
Там был такой текст: «Страны небывалой свободные дети, сегодня мы гордую песню поем о партии самой могучей на свете, о самом большом человеке своем». Это один к одному. Такой еще куплет о партии у Кумача: «Изменников подлых гнилую породу ты грозно сметаешь с пути своего. Ты гордость народа, ты мудрость народа, ты сердце народа и совесть его». Сравните с соответствующим куплетом из Михалкова и Эльрегистана: «Мы армию нашу растили в сраженьях, захватчиков подлых с дороги сметем». Подлые изменники, подлые захватчики. Если положить рядом два текста, очень видно, что второй текст Михалкова и Эльрегистана – это переписанный первый Василия Ивановича Лебедева-Кумача.
Что касается мелодии. Мелодия, вообще, красивая, торжественная. Но несколько надрывно-жертвенная. У этой мелодии, к сожалению, есть один хвостик. Сейчас я его сыграю. «Былина».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Между тем, это не Александров. Это композитор – Василий Иванович Калинников. Симфоническая увертюра «Былина». Композитор Калинников умер в 1901 году.
Вообще, это загадка. Никто не знает, каким образом так получилось. Калинников был человеком талантливым, но умер от туберкулеза в Крыму. Им написана гениальная первая симфония, очень неслабая вторая симфония. «Былина» была написана накануне первой симфонии. Это было единственное произведение Калиникова 1892-1893 года, которое никогда не исполнялось. Оно сохранилось только в виде оркестровых партий в архиве композитора. Издана «Былина» была в нотном виде только в 1951 году. А Александров написал мелодию сначала 1939, а потом 1943 году. Никто не может ответить на вопрос, знал Александров «Былину» или нет. Но переклички настолько разительны, вы сейчас это услышали. Я не хочу обвинять Александрова в плагиате, но эта мелодия вот с таким хвостом.
Текст довольно своеобразный. Вслушаемся: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Если союз нерушимый, то как республики могут быть свободными? Тут сталинский двойной язык. «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил. Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». Про подлых захватчиков – это антиевропейская идея. Кругом враги, кругом подлые захватчики, наша главная задача – «захватчиков подлых с дороги сметем». «Мы в битвах решаем судьбу поколений, мы к славе Отчизну свою поведем».
Образы, конечно, яркие. Даже образ «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы» — это яркий образ, художественный. В следующих вариантах гимна эта яркая образность у Михалкова уйдет, на мой взгляд.
Понятно, что после смерти Сталина в 1953 году исполнять гимн с этими словами было невозможно. Он исполнялся еще один год, а с 1955 года играли только мелодию. И был объявлен конкурс, правда, не такой широкомасштабный, как в 1943 году, на написание новых слов, а, может быть, и нового гимна. Это отдельная история, как пытались при Хрущеве написать новый гимн.
Кстати говоря, накануне смещения Хрущева, к 1964 году был создан новый гимн композитором Георгием Свиридовым на слова Александра Трифоновича Твардовского. И тут грянул 1964 год. Хрущев был отстранен. К власти пришел Брежнев, который ненавидел Твардовского за участие в публикации «Одного дня Ивана Денисовича» Солженицына. И все полетело. Сама идея была похоронена. При Брежневе предпочитали ничего особенного не менять. И оставшиеся 10 лет исполнялась музыка Александрова без слов. Это те самые 20 лет, когда у нас был «немой» гимн.
В 1977 году была подготовлена новая конституция СССР. К моменту ее вступления в силу было решено все-таки пересочинить гимн. Опять призвали «под ружье» верного Сергея Владимировича Михалкова, который написал второй вариант слов. Он тщательно вымарал Сталина. Вместо «нас вырастил Сталин на верность народу» были слова «Ленин великий нам путь озарил, на правое дело он поднял народы, на труд и на подвиги нас вдохновил». Косметическая перелицовка. Выкинули куплет про «подлых захватчиков». Все-таки 1970-е годы – это разрядка, это сближение с Западом, поэтому про «подлых захватчиков» убрали.
В таком варианте этот гимн дожил до 1991 года. Дальше – очередной чудесное событие русской истории. Казавшаяся несокрушимой советская власть в три дня августа 1991 года слиняла. И перед новой Россией возникла та же самая проблема: какими печатями запечатывать документы, какую музыку исполнять на торжественных церемониях.
Острее и быстрее всего эта проблема возникла перед Центробанком, потому что срочно нужно было печатать новые монеты. Если сейчас есть у кого-то мелочь, положите перед собой – рубль, два, пять. Посмотрите на ту сторону, где двуглавый орел. Посмотрите на него внимательно. Вы отличите этого орла от того, который на нашем гербе? Он без корон. Почему его не короновали? Потому что бедный Центробанк в ужасе взял то, с чего прервалось то развитие, и началось советское развитие. С Временного правительства. Этот двуглавый орел на монетах – это эмблема, герб Временного правительства. Он без корон, потому что монархия рухнула. И скипетра с державой у него в лапах нет.
Между прочим, это орел работы художника Якова Билибина. Он в марте 1917 года нарисовал для Временного правительства. А Центробанк 22 августа 1991 года немедленно шлепнул на монеты, потому что не серп же с молотом шлепать.
Потом почти два года шла борьба вокруг новой нашей символики. В итоге, у нас герб, где орел в коронах. Но хотела бы я знать, почему в коронах? Разве у нас монархия? Тут есть некоторый зазор. Это к вопросу о. Если вы шлепнете орла в коронах, то рано или поздно к короне у нас дело и пойдет. Но на монетах у нас герб Временного правительства.
Опять началась бесконечная дискуссия, что играть в качестве нового гимна. Опять вспомнили про «Дубинушку», которую часто исполняли на демократических митингах 1989-1991 годов. Я сама это помню. Я пришла на митинг весной 1990 года, когда требовали отмены шестой статьи Конституции о руководящей роли КПСС. На Манежной площади, тогда еще не застроенной творениями художника Церетели, было тысяч 100-120 людей. Весь центр Москвы был запружен народом. Я видела чудесную сцену, когда вся эта масса затянула «Дубинушку». Притом, что все знали только «Эй, ухнем, эй, родимая, сама пойдет, сама пойдет».
Вспомнили про чудесный марш Василия Агапкина «Прощание славянки». Предлагали к нему написать слова. Много еще про что вспоминали. Вспомнили про композитора Михаила Ивановича Глинку, создателя русской национальной музыкальной школы. Это, действительно, один из дивных гениев нашей музыки. Когда вспомнили про Глинку, шла борьба как бы двух идей. Либо хор «Славься» из «Жизни за царя», либо «Патриотическая песня», которая, в итоге, стала нашим гимном.
По свидетельствам современников именно Ельцин высказался за «Патриотическую песню». Почему это сделал, как я думаю? Хор «Славься» слишком уж ассоциируется с царем. Действительно, слова «Славься наш русский царь, богом нам данный царь-государь». Борис Николаевич, думаю, целиком оперы не слышал. Если вы послушаете «Жизнь за царя», то поймете, что апофеоз оперы – это двойной апофеоз. Он не сводится только к хору «Славься». В финале оперы Глинки идет скорбное трио детей Сусанина, которые потеряли своего отца, которые плачут. Там идет плач, который переходит в торжественный, очень красивый хор «Славься! Славься!». То есть, Глинка сталкивает судьбу нации и судьбу отдельного человека. Идет игра на том, что беда для человека – слава для страны. Такое может быть. В сущности, очень сложная идея, неоднозначная.
У нас все свели к апофеозу. Хор, действительно, дивный. На мой взгляд, это лучшая гимническая мелодия, которая была сочинена в русской культуре. Послушаем «Славься!» Глинки.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
К сожалению, это было отвергнуто. Выбор был сделан в пользу короткого отрывка, сохранившегося в рукописи у Глинки. «Патриотическая песня» — это наше название. Как это Глинка называл, не известно. Это написано на той же нотной бумаге, которой он пользовался, когда писал «Жизнь за царя». Очевидно, это одновременные произведения. Именно «Патриотическая песнь» Глинки, без слов, стала гимном новой России с 1991 по 2000 год.
Послушаем Глинку. Подумайте, о чем эта мелодия. В чем ее отличие от мелодии Александрова?

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
В чем отличие, как вам кажется? Да, правильно. Все-таки музыка Александрова – это идея жертвы. Она немножко надрывная. В ней тоже чувствуется кровь. А здесь – светлый апофеоз. Это мне чем-то напоминает финал балета Чайковского «Спящая красавица», где феи появляются, где принцесса Аврора, принц, король с королевой, они всех благословляют. Такая светлая гармония, светлый апофеоз. Может быть, в нем не хватает драмы, но точно нет надрыва. Это светлая мелодия. У Александрова иное.
Обратите внимание, что нация в начале XXI века сделала выбор в пользу Александрова, а не в пользу светлого покоя и апофеоза. Нация сделала выбор в пользу жертвы.
2000 год – очередная перекостюмировка. Шестой раз за ХХ век меняется гимн. Разные были варианты. Но решено было вернуться назад, к Александрову. И Сергей Владимирович Михалков, дай Бог ему здоровья, третий раз переписал слова. Дай Бог, поживет еще, через какое-то время еще перепишет. Хотя, лично мне очень хотелось бы к Глинке вернуться.
Что это за слова? Я думаю, что вы их знаете, потому что наш современный гимн исполняют со словами. Но послушаем первый куплет.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Что касается слов. Интересно, как три раза переписывали слова, и что в итоге получилось. Получилось: «Россия – священная наша держава». А потом «Хранимая Богом родная земля». Но все-таки государство светское. Кроме того, Бог – пишется с большой буквы. Но для кого – Бог, для кого – Аллах, а для кого – Абсолют, для кого-то – вообще нет Бога. Все-таки гимн должен объединять, а не противопоставлять.
Дальше идет нагнетание трескучести: «Могучая воля, великая слава, твое достоянье на все времена». Это немножко бессмысленно в такой концентрации патетических смыслов. Они теряют свой смысл вообще.
В контексте русской истории ХХ века с миллионами жертв, на мой взгляд, очень странно звучит фраза «предками данная мудрость народная. Славься страна, мы гордимся тобой». «Предками данная мудрость народная» в контексте того, что случилось с нами в ХХ веке, очень странно звучит, на мой взгляд. Это не имеет никакого отношения к тому, что реально с нами произошло.
Очень бюрократически звучит «От южных морей до полярного края раскинулись наши леса и поля». Еще Брюсов писал, что гимн должен вмещать идею необъятности географической родины. Это, конечно, отсылка к Пушкину «От финских хладных скат до пламенной Колхиды». Когда эти пушкинские слова появились, князь Вяземский хорошо сказал: «Как мне надоели наши географические фанфаранады. Что же хорошего в том, что мы растеклись от Китая до Финляндии? А где мысль на этом пространстве?». Гордость просторами – это, конечно, хорошо. Но хорошо бы, чтобы еще и жизнь на этих просторах была налажена.
«Одна ты на свете, одна ты такая, хранимая Богом родная земля. Широкий простор для мечты и для жизни грядущие нам открывают года». «Широкий простор» — такое канцеляристское выражение. «Нам силу дает наша верность Отчизне, так было, так есть и так будет всегда». Что было? Что есть? И что будет всегда? Это напоминает слова Аввакума «До нас положено, но и лежи оно так во веки веков». Сама идея этого гимна ужасно традиционалистская, то есть, не менять. Не менять то, что себя дискредитировало на протяжение всего ХХ века, закончившегося крахом.
Идеи, лежащие в основе того, что мы сегодня распеваем, на мой взгляд, не помогут выйти в XXI век. Я уж не говорю про музыку. Для любого знающего человека это музыка партии большевиков, это гимн партии большевиков 1939 года. Это гимн, который выбрал Сталин.
Одна из моих бабушек отсидела в лагере 9 лет. Она без дрожи это слышать не могла, потому что утром на развод выводили по эту музыку. Все передачи советского радио начинались с нее, а в полночь заканчивались.
Если суммировать в одной фразе, история гимнов нашей страны показывает желание страны изменить себя, и недостаток пока сил для этого изменения. Скатывание к старым, дискредитировавшим себя моделям. В том числе и музыкальным.
Я читала эту лекцию три недели назад. Ко мне подошла Мария Тамаровна Чудакова и подарила мне свою книгу, которую не издали, когда стало ясно, что будет возвращен Александровский гимн. Эта книжка называется «За Глинку!».
Я тоже за Глинку. Только я за Глинку в варианте хора «Славься!». Мне кажется, что это лучшая гимническая мелодия.
Спасибо вам за внимание. Если есть вопросы, я отвечу.

Вопрос:
Есть ли ответственность людей, в частности, государственной структуры, за свой гимн? Я слушала гимн Украины. При моем хорошем отношении к этой стране, я просто в ужасе, потому что там такие амбиции, по которым они хотят отобрать половину нашей страны. Есть ли ответственность за то, что поется в гимнах?

Ирина Карацуба:
Ответственность есть тогда, когда нация осознала, что с ней стало в результате того или другого. В Германии любое исполнение нацистских гимнов запрещено. То есть, просто в кутузку попадете. А также запрещены символика, портреты.
Поэтому там, где со своим прошлым разобрались, где даны адекватные оценки. В частности, не для кого не секрет, что коммунистическая партия – преступная организация, как и нацистская партия. Если бы у нас были даны эти оценки, никакого гимна Александрова не могло бы возникнуть. А так мы еще с этим «Фениксом» будет некоторое время жить.
Что касается украинского гимна. Это отдельная история. Но это именно украинская история. Пусть Украина разберется с своей собственной историей. Там тоже есть с чем разбираться. Мы помним, что там Богдан Хмельницкий евреям бедным устроил, к примеру.
Это общий процесс для всех стран СНГ. В каких-то странах он идет лучше, в каких-то хуже. Но нации еще не разорались со своим прошлым. Отчасти, это закономерно. Мы же только вышли из этого прошлого. Где 1991 год? Еще 20 лет не прошло. Отчасти, в некоторых палестинах, например, у нас этот процесс тормозится нежеланием. Желанием забыть, а не вспомнить. Потому что ведь память может быть болезненной и мучительной. И потом, память зовет к действию, надо же действовать. Надо переименовывать улицы, снимать памятники, много чего делать. По тем или иным причинам этого не делается.

Вопрос: Йошкар-Ола.
Ирина Владимировна, большое спасибо за интересный рассказ.
Что заставляет доцента кафедры межкультурных коммуникаций Московского государственного университета имени Михаила Васильевича Ломоносова приезжать и рассказывать это?

Ирина Карацуба:
У Михаила Жванецкого было такое высказывание: «А он не может по-другому. У него в душе свиристит и произрастает». У меня в душе свиристит и произрастает. Я обязательно должна поделиться. Я на эту тему случайно вышла два года назад, когда готовила спецкурс, который называется «Бородинский хлеб с полтавской колбасой, или Россия в поисках себя». О том, как россияне ищут свою российскую новую идентичность, кто такие россияне, как мы конструируем свою россиянскость. Я подумала, что нужно прочесть лекцию о гимнах. Стала разбираться с русскими гимнами. Получилось то, что получилось.
Не менее интересная история – символика. Но тут нужно картинки показывать, наши гербы, знамена, флаги.

Вопрос: Нижний Новгород.
Спасибо за замечательную лекцию.
Современная версия нашего гимна, там вообще нет упоминания о внешнем окружении России.

Ирина Карацуба:
Там нет упоминания, слава Богу, о «подлых захватчиках, изменниках», «на страх врагам». Но там есть почдеркивание – «одна ты такая». Все-таки идет косвенно идея абсолютной исключительности.

Вопрос:
Не кажется ли вам, что это замыкание России на саму себя?

Ирина Карацуба:
Кажется. Я с вами согласна. Эти слова – это возврат к очень старым моделям, дискредитировавшим себя русской культурой. Помимо того, что в плане идейном – это эклектика. Тут и Пушкин, и «Боже, царя храни», и какие-то советские мотивы. Что такое эклектика? Это сочетание несочетаемого. К сожалению, все идеи уже отжили. Это то, что рухнуло в русской истории. И тут букет из этого у нас в качестве гимна.
Нам, конечно, нужен другой гимн. Он будет. Как только произойдет политическое и общественное обновление, обновится и гимн.
Спасибо.

Поделиться ссылкой:

Ирина Владимировна КАРАЦУБА
Доцент кафедры межкультурной коммуникации МГУ им. Ломоносова

Ирина Карацуба:
Здравствуйте! Меня зовут Ирина Владимировна. Фамилия у меня странноватая, казацкая, — Карацуба. Тема нашей лекции – «История России в гимнах».
Верите или не верите, но за прошедшие три века отечественной истории у нас сменилось более 10 гимнов. Мне кажется, что было бы очень интересно и полезно для сегодняшних россиян, граждан нашей страны, посмотреть, как, почему менялись гимны. Как русские люди эпохи Петра Первого, Екатерины Второй, Александра Первого, Николая Второго, эпохи Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева, Ельцина, Путина, как они через гимн понимали себя и формулировали свое место в мире.
То, о чем я говорю, носит название – самоидентификации нации. Как нация понимает себя, свое место в мире. Чем она гордится, чего она стыдится. Мы очень любим слово «гордость», но надо помнить, что гордыня – это один из семи смертных грехов. И когда мы изучение отечественной истории сводим к гордости, то совершаем ошибку. Нам есть чем гордиться, но нам есть, как и любой стране, любой нации, и то, чего нужно стыдиться, с чем должны бы расстаться. Но прежде чем все это делать – гордиться, стыдиться, — нужно понять. Был знаменитый римский философ Сенека. У него были замечательные слова: «Надо не плакать и не смеяться, а понимать». Вот самое главное – это процесс понимания.
Думаю, вы все любите Агату Кристи. У нее есть замечательный герой – Эркюль Пуаро, который говорит, когда просят объяснить его метод, как он раскрывает преставления: «Используйте серое мозговое вещество». На самом деле он перефразирует слова Эммануила Канта: «Имей мужество пользоваться собственным разумом». Это самое главное, чтобы мы все имели мужество пользоваться собственным разумом.
С этой точки зрения очень интересно посмотреть на историю нашей символики. Я бы с удовольствием прочла и про наши гербы, и про флаги. Это очень интересно, как менялась русская национальная символика. Но времени у нас не так много, поэтому сегодня ограничусь только гимнами.
Еще маленькая оговорка. Я не люблю, когда музыкальное произведение, совершенное в его полноте, режут, прерывают, вырезают кусочки, но у меня нет другой возможности. Там, где короткие гимны, будем их играть целиком. «Марш Преображенцев», «Боже, царя храни» — это минута с небольшим. А там где гимны или гимнические мелодии были длинными, я, увы, буду прерывать их после второго-третьего куплета.
Сразу хочу сказать, что если вас заинтересует то, о чем я сегодня буду говорить, если вы захотите послушать целиком, прочитать слова, посмотреть историю, то есть замечательный сайт в Интернете. Он называется: http://www.hymn.ru/. Этот сайт называется «Музей русских национальных гимнов». Там более 200 вариантов всех наших гимнов со словами, с историей, с картинками, с нотами, со словами на других иностранных языках, с дублирующими музыкальными произведениями. Весь материал, который я сегодня буду давать кусочками, там есть целиком.
Итак, наша сегодняшняя тема и проблема. Можно ее сформулировать по-другому: Россия пишет гимн, гимн пишет Россию. Потому что от того, как нация поставит себе приоритеты, задачи, что она определить в качестве своего достижения, а что в качестве своего недостатка, зависит будущее этой нации. Как мы себя понимаем, вот то с нами и есть, и будет.
Сразу хочу сказать, чтобы дать представление о моих подходах, мы будем прослеживать, как на протяжение XVIII, XIX, ХХ веков менялись идеи наши национальные в гимнах. Как Россия меняла свои приоритеты. Мы дойдем и до сегодняшнего дня, конечно, до нынешнего гимна с его нынешним текстом. Мне кажется, что самая главная проблема сегодняшнего дня, особенно в свете нашей очень богатой истории гимнов, это проблема дефицита смысла. В сегодняшнем гимне и тексте как раз есть зияющий дефицит смысла. Эта проблема в некоторой степени отражает общую проблему нашей современности. Мы как бы стараемся идти вперед с головой, повернутой назад. Мы ищем наше будущее в нашем прошлом. Кому-то больше нравится вариант, скажем, монархии Рюриковичей, Ивана Грозного и компании. Кому-то больше нравится Петр Первый. А кому-то больше нравится конституционная ограниченность самодержавия Николая Второго. Кому-то Сталин больше всех нравится. Но почему-то мы наше будущее ищем в нашем прошлом. Это отражает определенный кризис современного самосознания.
Еще одна важная вещь. Когда я готовилась к этой лекции, решила почитать тексты гимнов других стран. Я прочла более 50 текстов гимнов различных стран, посмотрела на историю гимнов важнейших европейских и азиатских стран. У России много общего с ними. Не мы одни меняли свои гимны как перчатки. В Австрии за ХХ век тоже 4 гимна сменилось. Но вот до такой степени, как у нас, когда за 100 последние лет с 1900 по 2000 год сменилось 6 государственных гимнов, и из 100 лет ХХ века 30 лет у России был гимн без слов, такого не было. Музыка была, а слов не было с 1955 по 1977 год, когда упразднили сталинские слова, а Сергей Владимирович Михалков не написал еще новые слова, где не было упоминания имени Сталина. Потом при Ельцине, с 1991 по 2000 была мелодия – «Патриотическая песня» Глинки, но к ней так и не подобрали слова.
На сайте, о котором я сказала, есть разные варианты, которые представлялись на конкурс 1991 года. Удачных там очень мало, но, так или иначе, все равно слов не подобрали. То есть, почти 30 лет гимн был без слов. Это создает несколько юмористическую коллизию, что словами просто не выразить то, что у нас здесь происходит.
Повторяю, есть страны, где тоже есть гимны без слов. Например, в Испании более 20 лет был гимн без слов. Сейчас они написали слова. В Испании слова гимна тоже несколько раз менялись. Но вот так, как у нас, нигде не было.
Я не люблю разговоры про уникальность русской истории. У русской истории есть своеобразие, а есть общие типические черты. Ничего такого супер-уникального нет. Но вот история с гимнами в некотором роде, конечно, выдающаяся. Мы в этом плане не похожи ни на одну страну мира.
А теперь послушаем музыку. Постараемся вслушаться в слова. Предварительно два замечания.
Вообще, слово «гимн» происходит от греческого слова «hymnos» — торжественная песнь в честь бога, героя, победителя, монарха. Гимны нам известны с самых древних времен. Даже в письменном виде первый обрывок папируса с записью гимна – это V век до нашей эры. Гимны были и в Шумерии, и в Аккадо, и в Египте, и в Древней Греции, и в Риме, и в средневековой Европе. До XV-XVI века это, в основном, церковные гимны. А вот светские возникают в новом периоде европейской истории. В этом плане страна с самым древним гимном (имеется в виду и музыка, и слова). У японского национального гимна, например, слова написаны в Х веке. Шесть строк полного улета, я бы сказала про японский национальный гимн. Смысл такой: «Дорогой император, царствуешь тысячу лет и царствуй еще восемь тысяч лет, пока на скалах японских не вырастет мох». Это национальный гимн. Но музыку написали в XIX веке. Это была эра буржуазных реформ, как у нас при Александре Втором.
Самый древний гимн – и музыка, и слова, — это Голландия. Национальный гимн в знаменитой «Вильгельмус вон Насауэ» — это 1568 год. У нас в это время была опричнина с Иваном Грозным. Старинный гимн у Великобритании «Боже, храни короля». Он был создан в 1747 году. Наш современный гимн тоже не такой уж «молоденький». Музыка и слова были написаны в конце 1943 года.
Правда, есть большие вопросы и по поводу музыки нашего современного гимна, и по поводу слов. Я об этом скажу позже, когда была реально написана эта музыка, когда были реально написаны эти слова, и что это за слова. Тут есть некоторые вопросы.
Итак, в России до эпохи Петра, когда светскость утверждается в культуре, в качестве гимнов исполнялись церковные песнопения. Первый, кто столкнулся с проблемой необходимости создания светского гимна и формулировки в нем основных задач, стоящих перед страной, был Петр Первый. Он решил эту задачу очень просто.
Кстати говоря, это редкий вариант, когда гимн вырос снизу, а не был навязан сверху, как это обычно бывало в русской истории. В качестве гимнической мелодии использовалась солдатская песня. Вы знаете, что при Петре появились два гвардейских полка – знаменитые Преображенский и Семеновский полки, выросшие из потешных полков Петра. Эти полки стояли буквально по колено в крови на поле Нарвы в 1700 году. И потом в качестве форменного атрибута получили красный чулки в знак, того, что они стояли по колено в крови. Это были единственные полки, которые не бежали с поля боя. И солдатская песня Преораженцев «Знают турки нас и шведы, и о нас известен свет. На сраженье, на победы нас всегда сам царь ведет» стала первой русской гимнической мелодией. Вошла в русскую традицию как «Преображенский марш» или часто его называют «Преображенский марш Петра Великого».
Потом будут сочинены другие мелодии. Но «Преображенский марш» из культуры не уйдет. Он будет исполняться на всех военных и светских церемониях. Не только, когда юнкеров в офицеры посвящали, но и на празднествах, тезоименитствах, после молебнов.
После 1917 года мелодия «Преображенского марша» уйдет в белое движение. Это будет главной гимнической мелодией белых. На всех церемониях в Европе, связанных с белым движением, — на дипломатических церемониях, когда поднимали триколор, на мемориальных церемониях, когда чтили память павших, — исполнялась мелодия «Преображенского марша».
Эту мелодию вызванивали и куранты московского Кремля с 1856 по 1917 год. Два раза в день они вызванивали мелодию «Преображенского марша», и два раза в день – мелодию церковного гимна «Коль славен наш Господь в Сионе». Потом пришли большевики, и с тех пор куранты звонят «Интернационал».
Итак, «Преображенский марш Петра Великого». Первая русская гимническая мелодия.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
С этим гимном в русский язык вошло нерусское слово «Ура». Слово голландского происхождения. Вообще, в русском языке очень много иностранных слов, пришедших в петровскую эпоху. Например, зонтик – голландское слово. Стул – голландское слово. И много других.
При советской власти, хотя официально «Марш Преображенцев» был запрещен как все, связанное с царской атрибутикой, но советский композитор Сергей Чернецкий написал марш «Встречный», с которым открывались все парады на Красной площади. Мое поколение сразу его вспомнит, потому что мы жили под прямые трансляции парадов с Красной площади. Марш «Встречный» — это слегка видоизмененная мелодия «Марша Преображенского полка». Так что, эта мелодия не ушла. Она в маске, надетой на нее Сергеем Чернецким, композитором многих замечательных маршей русской армии, существовала и при советской власти.
Если посмотреть на текст, на идеи, это единственный русский гимн, где есть слово «труд». «С нами труд он разделяет, он на подвиги нас ведет», он – царь. Потом слово «труд» уйдет из наших гимнов, к сожалению, навсегда. Лично мне его очень не хватает. Есть гимны стран, которые построены на идее труда. Почитайте текст австралийского гимна «Расцветающая Австралия». Там есть идея созидательного труда. У нас труд был сменен идеей славы, гордости, безбрежности страны и всякими другими идеями, тоже, конечно, очень достойными. Но мне лично слова «труд» не хватает.
И, конечно, идея воинской славы, которая уже навсегда останется в гимнах. Это есть в гимнах многих стран. И, разумеется, идея царистская, патерналистская: «царь ведет», «с нами труд он разделяет». Это характерно для гимнов монархий. В Великобритании до сих пор гимн «Боже, храни королеву». В оригинале было «Боже, храни короля», но с эпохи королевы Виктории в XIX веке стали исполнять как «Боже, храни королеву».
Время шло. Дело, начатое Петром Великим, продолжила Екатерина Великая. Она завершила то, чего не удалось Петру. Она утвердила Россию на берегах не только Балтики, но и Черного моря. Крым, Новороссия, начало нашей столетней войны за Кавказ, — это все эпоха Екатерины.
Кстати говоря, когда в Петербурге торжественно отмечалось вхождение Крыма в состав России по итогам второй русско-турецкой войны, по Ясскому миру 1791 года, знаменитый князь Потемкин Таврический в Таврическом дворце, выстроенном специально для этого события, давал знаменитый Таврический бал в честь Екатерины. 28 апреля 1791 года. На этом балу впервые были исполнены четыре полонеза.
Полонез – польского происхождения торжественный дворянский танец. В фильмах о старине вы видите, как дамы с кавалерами идут длинной чередой парами, а потом расходятся. Это начало полонеза. Он обычно открывал все дворянские балы.
На знаменитом Таврическом балу были исполнены 4 новых полонеза, специально написанные для этого события. Один из них и стал новой нашей гимнической мелодией. Это знаменитый полонез «Гром победы, раздавайся! Веселися храбрый росс. Звучной славой украшайся, Магомета ты потрес». Крымское ханство – мусульманское государство, то есть мы победили ислам, мы победили Магомета. Эта мелодия потом использовалась и при Екатерине, и при Павле, и при Александре Первом в войне 1812 года. Только были немножко переписаны слова: вместо «нежной матери Екатерины» потом пелось «будь, Александр, хранитель у нас». Но мелодия оставалась вплоть до войны 1812 года включительно.
Слушаем полонез «Гром победы».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
«Храбрость россов почитая, Тавр под нами и Кавказ». Тавр – Таврида, Крым. Он уже был завоеван русской армией в 1783 году. А по итогам второй русско-турецкой войны, в 1791 году, окончательно был закреплен в составе России, и это признала Турция. Но «Тавр под нами и Кавказ». С какой стати? На Кавказе только-только все началось. Первая священная война горцев против Российской Империи, газават, была объявлена именно при Екатерине в конце 80-х годов XVIII века. Это было знаменитое движение шейха Мансура в нынешней Чечне. Он не был ни шейхом, ни Мансуром. Это был чеченский пастух по имени Ушурма из села Алдын. Это село и сейчас есть в Чечне. Судьба этого Мансура была довольно трагической, закончил он свои дни в Шлиссельбургской крепости, поскольку довольно быстро русские войска все разгромили. Но это же было только начало почти столетней войны России за Кавказ.
А тут в гимне «Тавр под нами и Кавказ». То есть, внешнеполитическая программа, которая мыслится как осуществившаяся. Интересно, что в гимне формулируются и внешнеполитические задачи России.
Патернализм. «Патернус» — отцовский. Это такая идея, что монарх – отец, а подданные – дети. И они должны слушаться, как дети папу с мамой. А не будут слушаться, будет а-та-та по попе. Хорошо у Некрасова это выражено «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Это чистый патернализм.
Патернализм характерен для гимнов XVIII и, отчасти, XIX веков. «Славься сим, Екатерина, славься, нежная к нам мать». Дело в том, что Петру по окончании Северной войны сенат преподнес титул «Петр Великий, Отец Отечества, Император всероссийский». И Россия официально стала империей в 1721 году. Мы сами себя так назвали, а Франция признала этот статус за нами только через 20 лет, а Речь Посполитая через 40 лет.
Екатерине комиссия преподнесла сходный титул: «Екатерина Великая, Премудрая Матерь Отечества». Екатерина от этого титула очень красиво отказалась. Она сказала, что предоставляет времени судить о своих заслугах. Но ее так очень часто называли, и даже в поэзии XVIII века было принято прославлять «Матерное милосердие», в смысле материнское.
Идея воинской славы, внешнеполитическая программа – Крым, Кавказ, и патерналистская идея «Мать Отечества». Завоеваниями, реформами, просвещением и культурой Россия за XVIII век вошла в орбиту европейской политики. К концу века Россия стала полноценной европейской страной. Английский посол при дворе Екатерины хорошо написал, что на Россию надо смотреть не как на отдаленную сияющую звезду, но как на великую планету, вторгнувшуюся в нашу систему, чьи движения пока еще не определены, но они могут повлиять на орбиты всех других планет. Прекрасный образ. Так оно и получилось.
В начале XIX века первым национальным действием русских, первым общим действием русской нации стала война с Наполеоном. После войны с Наполеоном, когда русские в некотором роде стали спасителями Европы, и капитуляция Парижа в 1814 году была подписана нашим генералом Михаилом Орловым, будущим декабристом, назрела потребность изменить гимническую мелодию.
Поскольку союз европейских стран одержал победу над Наполеоном, на Венском конгрессе сложился Священный Союз. Первоначально – Россия, Пруссия, Австрия, а потом и Великобритания присоединилась, а потом и другие европейские монархи. Тогда впервые возникла идея европейского единства, то, что сейчас так развивается, — «Европа – общий дом». Было решено, что страны, вошедшие в Священный союз, должны иметь общий гимн. Из уважения к старейшей из этих стран, наиболее передовой, наиболее бурно развивающейся, — к Великобритании, было решено сделать общим гимном стран Священного Союза британский гимн «Боже, храни короля».
И у России появилась мелодия английского национального гимна в качестве гимна русского. Так продолжалось недолго, около 20 лет. Но так было с 1816 по 1833 год. На эту очень красивую мелодию было положено стихотворение Жуковского Василия Андреевича, нашего замечательного поэта, наставника будущего императора Александра Второго. У Жуковского было стихотворение «Молитва русских». К этому стихотворению 16-летний лицеист Пушкин приписал две строфы, и это стало текстом нового русского гимна на мелодию английского гимна.
Вам покажется, что это странно, почему мелодия английская. Это не было странным в XIX веке. Тогда в 23 странах Европы и Америки использовалась мелодия английского гимна. «Британия – владычица морей», передовая самая страна. И мелодия гимна использовалась в том числе в России с позднего Александра Первого до раннего Николая Первого.
Этот гимн называется «Молитва русских». Послушаем.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Это редкий гимн, где говорится не только об обязанностях народа перед царем, но и об обязанностях царя перед народом. Есть такие слова: «Славному долгие дни дай на земли. Гордых смирителю, слабых хранителю, всех утешителю, все ниспошли». То есть, царь хранит слабых, смиряет гордых. В конце есть слова «К благу стремление, в счастье смирение, в скорби терпение дай на земли». Царь не только сакральная, священная фигура, у него есть и социальные функции: помогать слабым, утешать плачущих. То есть, не только народ должен царю, но и царь должен народу. Это редко у нас бывает, такая идея долга царя перед народом. Она в этом гимне была зафиксирована.
Кроме того, этот гимн как бы поворачивал Россию лицом к Европе. Это мелодия английского гимна. Россия как часть Европы полноценная. Единство европейских народов и русского. В этом гимне было много интересного, но он просуществовал, к сожалению, недолго.
Сменилась эпоха. Пришел Николай Первый. Через какое-то время он заявил, что ему наскучило слушать мелодию английскую, ему хочется русский народный гимн. Это было начало 30-х годов, когда сложилась знаменитая теория «православие, самодержавие, народность». Тогда Россия вступила в очередной период самоупоения, замыкания в себе, перебранки со всем остальным светом. «Молодая сильная Россия идет на смену мятежному тлетворному, разлагающемуся Западу». Идея создать русский народный гимн родилась именно тогда. Отделить себя от Европы, противопоставить.
Еще интересно, что народный гимн решил создать царь. То есть, не народ, а сверху сконструировать и представить в качестве народного. Это явление в современной социальной антропологии называется словами знаменитого английского историка Эрика Хобсбаума «изобретение традиции». Вы понимаете, что традицию нельзя изобрести, она должна прийти из глубины веков. Если ты изобретаешь, то это не совсем традиция. Но именно этим и занялись при дворе Николая Первого. Сверху создавался народный гимн.
К сожалению, у нас мало сведений о том, как это происходило. Очевидно, был объявлен конкурс негласный, судьей которого был сам царь. Очевидно, несколько русских композиторов написали свои варианты. Очевидно, среди них был Глинка. То, что при Ельцине было нашим гимном, то, что мы назвали «Патриотической песней» (у Глинки этот набросок никак не был назван), очевидно, это был набросок, составленный Глинкой для этого конкурса. Он был отвергнут Николаем. В итоге, автором русского народного гимна стал близкий друг и подчиненный Николая знаменитый Алексей Федорович Львов. Это сын директора придворной капеллы, боевой офицер, служивший в военных поселениях у Аракчеева, потом в третьем отделении у Бенкендорфа, потом возглавлял царский конвой. Он аккомпанировал на скрипке царским дочерям. Львов был неплохим музыкантом. Он сочинил новую мелодию «Боже, царя храни», максимально приблизив звучание этой мелодии к церковному пению. Это впрямую ориентировано на православное осьмогласие так называемое.
Слова в очередной раз переписал Василий Андреевич Жуковский. Вообще, Жуковский был таким Сергеем Владимировичем Михалковым XIX века. Жуковский переписал слова жестоко, убрав из текста все, что могло говорить о каких-то обязанностях царя по отношению к народу. Текст остался в шести строчках, исключительно восхваляющих царя. «Боже, царя храни! Сильный, державный, царствуй на славу нам, на страх врагам». Опять черно-белое деление мира «слава нам – страх врагам». «Мы» и «они» — противопоставление мира света и мира зла. В общем, чисто средневековый, на самом деле. Но оно утвердилось в гимне.
Львов написал настолько удачную мелодию, настолько чистую, красивую, боговдохновенную, что, собственно говоря, «Боже, царя храни» и стала первым полновесным нашим гимном с 1833 года. Первое исполнение было 1 декабря. До марта 1917 года, до падения монархии в России. А сам Львов писал разные музыкальные произведения, забытые сегодня, остался в истории русской музыки композитором одной мелодии. Но одной замечательной мелодии – «Боже, царя храни».
Когда вы пойдете на концерт в Большой зал Московской консерватории, поднимитесь по любой из двух огромных лестниц (это бывший особняк княгини Екатерины Романовны Дашковой), и наверху вы увидите огромное полотно «Славянские композиторы». Самый нарядный композитор на этом полотне, сидящий в шитом золотом придворном мундире, — это и есть Алексей Федорович Львов, автор «Боже, царя храни».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Как сказала моя студентка, «хочется встать и перекреститься». Да, действительно, он добился такого удивительно сакрального, красивого звучания этой мелодии. Эта мелодия вошла в мировую музыку. Если вы зайдете на сайт humn.ru, то там будет длинный перечень других музыкальных произведений, которые использовали эту мелодию в своих сочинениях. Эта мелодия является гимном одного из американских штатов – Пенсильвании, гимном полка шотландских стрелков.
Поскольку эта мелодия слилась с русской монархией, то когда русские композиторы хотели выразить в музыке цивилизационное своеобразие России, они использовали эту мелодию. Например, в произведениях Чайковского более 6 раз используется мелодия Львова. В одном из произведений в музыке гениально схвачена суть Российской Империи. Это знаменитая увертюра «1812 год». У нас она не очень популярна, зато очень популярна в Америке. Все мои американские студенты наизусть знают увертюру Чайковского. Причем, это сложная увертюра, она идет 18 минут. Она с колоколами, с пушками, с хором, с огромным симфоническим оркестром. В Америке любят исполнять ее полностью. Она начинается с пения хора, потом пушки палят.
Эта увертюра была заказана Чайковскому на торжественное освещение Храма Христу Спасителю в Москве в 1883 году. Храм строился как мемориал войне 1812 года. Сама идея выстроить храм в честь Христа Спасителя пришла в голову боевому генералу Петру Кикиду. Никто до этого не додумался ни из церковных, ни из светских. Он подал эту идею Александру Первому: «Провидение спасло Россию». И начался долгий конкурс со многими этапами на разработку лучшего проекта. Это был первый на Руси храм именно Христа Спасителя.
Чайковский с большим трудом писал эту увертюру. Она у него не задавалась. В своих письмах он часто жаловался, что зачем он взялся за это, как ему тяжело все это. В итоге получилось гениальное произведение. Мы послушаем последние 2 минуты. Почему? Потому что в финале этой увертюры Чайковский дает, мне кажется, лучший музыкальный образ Российской Империи. В финале сплетаются три мелодии, переходящие одна в другую.
Первая мелодия церковного гимна «Господи, спаси люди твоя, и сохрани достояние твоя». Это и сейчас поется за каждой православной литургией. Затем мелодия церковного гимна переходит неожиданно, несколько шокирующе, я бы сказала, в галоп – марш. А потом марш переходит в торжественную, возносящуюся к небесам, «Боже, царя храни» Львова.
Чайковский тут прекрасно выразил единство трех сил – церкви, армии и царя. И сделал это в виде апофеоза, как бы православно-военная империя. Лучшего образа в музыке я лично не знаю. Послушаем. Чайковский. «Увертюра 1812 год».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Через 34 года от всего этого блеска не осталось и следа. Вся эта империя рухнула. Это останется памятником ей.
Были и другие попытки переформатировать «Боже, царя храни». Сейчас мы послушаем очень интересную попытку. Когда рухнула советская власть и скомпрометировавший себя Александровский гимн было невозможно использовать для новой демократической России, начались споры, какую мелодию использовать в качестве гимна. Это были 1991-1992 годы. Тогда наш замечательный певец и композитор Александр Градский переформатировал «Боже, царя храни», написал к нему собственный текст и создал свою версию. Вообще, это интересная версия. Она так и осталась в исполнении Градского, и даже он давно ее не исполняет. Но сама попытка мне кажется интересной.
Попытка переосмыслить в современной русской жизни «Боже, царя храни».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
С одной стороны, очень привлекательна идея легитимации не только царя, но всего народа – «Боже, нас всех храни». Действительно, многие православные и неправославные носят с короткой молитвой «Спаси и сохрани». С другой стороны, следующая фраза «Сильной, державной пусть будет Россия-мать». И опять «страх врагам», то есть мы всех пугать должны. И «сильная державная мать» — дикая архаика. С одной стороны, какая-то мать – сыра земля. Это еще языческий концепт, дохристианский. С другой стороны, сам образ смешной, тяжеловесный – «сильная, державная мать». Или это опять это Екатерина – «нежная мать». Да, архаика все-таки. Хотя, он и пытается по православному стилизовать, что логично, потому что музыка Львова очень православная по звучанию.
Но православие у нас – не единственная конфессия. И, вообще, государство светское. И апелляции в тексте гимна, отсылки к православным истокам, корням или сущности русской цивилизации для XХI века вещь странная, потому что государство все-таки светское.
Опять же, это пример того, как мы хотим идти вперед, оглядываясь назад. Строго говоря, то, что нащупал Градский, это вариант 89-го или 90-го года. Это ранняя довольно вещь. Оно потом воплотилось. Вы посмотрите на наш современный герб. У нас двуглавый орел – очень древний символ. Но он у нас в коронах. Извините, у нас не монархия. При Временном правительстве двуглавый орел был без корон и без скипетра и державы в лапах. Двуглавый орел Временного правительства на любой современной монете есть. Потому что Центробанк 22 августа 1991 года не знал, что ему шлепать на монеты. Советский герб уже не будешь шлепать. Он и шлепнул то, что было сразу до Советов. А до Советов был герб Временного правительства. Поэтому на наших монетах орел Временного правительства, художник Яков Билибин.
А в гербе у нас уже орел старый, романовский, в трех коронах. Спрашивается, а с какой стати? Опять вариант: идем вперед, оглядываясь назад. Других вариантов будущего, кроме вариантов прошлого как бы и нет. Это о многом говорит. И, намой взгляд, не является очень плодотворным.
Как историку, мне, конечно, дороги традиции, но на одной традиции не проживешь. Кроме того, традиции довольно людоедские. Монархия все-таки себя скомпрометировала целиком. Коллапс монархии – это дело очевидное.
Кстати говоря, в ночь со 2 на 3 марта 1917 года в Псковской губернии на станции с говорящим названием «Дно» последний русский император Николай Второй подписал отречение. Через несколько дней к власти приходит Временное правительство. Первая огромная проблема, с которой оно столкнулось, какие печати ставить. Что будет изображено на печатях. Какой будет флаг, какой будет гимн? И тут началось.
Мне нравятся наши споры периода марта – октября 1917 года. Как называется государство? Какой у него герб? Какой будет гимн? Обо всем сказать не смогу, сосредоточусь на гимнах.
Пошел яростный спор. Ясно, что «Боже, царя храни» уже не годится. Уже нет царя, уже никто никого не сохранил. Кстати, родная Православная Церковь, которая всю дорогу выдумала вообще царское самодержавие, всю дорогу его благословляла, что бы оно ни творило, через три дня после падения монархии возносила молитвы о благоверном Временном правительстве. А еще через 10 лет, в 1927 году, горячо благодарила советскую власть за участие к нуждам верующих. Это после того, как советская власть вырезала Русскую Православную Церковь знаменитой декларацией митрополита Сергия. А сейчас родной православие нас пытается обучить основам православной культуры. Отцы, вы сначала сами с собой разберитесь. Это я как православная, между прочим, говорю, потому что здесь есть некоторая несостыковочка.
Вспыхнули споры: что должно стать мелодией русского национального гимна. Предлагались самые разные варианты. В жизни в 1917 году чаще всего в качестве торжественных, знаковых в русской революционной жизни, когда все перевернулось, использовались две мелодии. Это мелодия французской «Марсельезы», знаменитой революционной песни, написанной Руже де Лиллем, ставшей символом свободы, революции, свергнутых тиранов. Вторая мелодия, которая была очень популярна, это знаменитая мелодия «Интернационала». Мелодия Пьера Дегейтора, слова Эжена Патье, поэта-коммунара и участника Парижской коммуны Первого интернационала. С 1903 года он был гимном российской социал-демократии, РСДРП – российской социал-демократической рабочей партии. На своем втором съезде в 1903 году она утвердила «Интернационал» в качестве своего гимна.
Разумеется, был написан русский текст поэтом Аркадием Коцем, который не очень был похож на текст Эжена Патье. Русский вариант «Марсельезы», так называемая «Рабочая Марсельеза», написанная народником Петром Лавровым, вообще не была похожа на текст Руже де Лилля.
Две эти мелодии шли в жизни ноздря в ноздрю. Но были и другие предложения. Очень интересно, что в 1917 году наш замечательный поэт Валерий Брюсов написал статью «О новом русском гимне». Он считал, что надо устроить всероссийский конкурс и выбрать из многих вариантов. Мне очень нравятся его слова: «нужна краткая песнь, которая силой звуков, магией искусства, сразу объединила бы собравшихся в одном порыве, сразу настроила бы всех на один высокий лад». Действительно, гимн должен объединять. Он должен объединять какой-то идеей.
Петровский гимн объединял идеей воинской славы и преданности царю. Это же наследовала Екатерина. «Молитва русских» объединяла идеей долга царя перед народом, долгом народа перед царем. «Боже, царя храни», в основном, долг всех перед царем. Нужна какая-то новая идея. Царя уже нет.
Мы сейчас увидим, какие идеи были выдвинуты, какую роковую роль эти идеи сыграли в русской истории. Повторяю, Россия пишет гимн, а гимн пишет Россию.
Брюсов выдвинул еще несколько требований к гимну, но мне кажется, что это не было услышано. Нам бы сейчас это услышать. По мнению Брюсова «гимн не может быть великорусским. Он не может почерпнуть пафос в православной религии из-за разнообразия конфессий в стране. Наконец, гимн не должен разделять население по классам и национальностям. Он должен звучать для всех, кто считает Россию своей родиной». По мнению Брюсова в тексте гимна должны быть отражены 4 основные идеи: «военная слава, размеры страны, героическое прошлое и подвиги людей, а также благородные начинания, которые откроют путь России к истинному величию». Как мне нравятся эти слова. Он хотел слышать какую-то положительную программу на будущее: «благородные начинания». Как мы совершенно забыли это, эти понятия ушли из современной жизни. Слова «благородство» по-моему вообще нет в современном языке.
Кроме того, — писал Брюсов, — «гимн должен быть созданием художественной, подлинной, вдохновенной поэзии. Иной не нужен и бесполезен, так как не останется в жизни. По внешней форме гимн должен быть песней, но чтобы его легко было петь».
Сам Брюсов, кстати говоря, вместе с композитором Гречаниновым создали абсолютно новый гимн свободной России «Да здравствует Россия, свободная страна, свободная стихия великой суждена. Могучая держава, безбрежный океан, борцам за волю – слава, развеявшим туман». Но временное правительство это отвергло.
Были варианты использовать финальный хор из «Ивана Сусанина» Глинки. Дивный хор, на мой взгляд, лучшая русская гимническая мелодия «Славься». Предлагалось это использовать в качестве гимна, но тоже было отвергнуто.
Композитор Алексей Глазунов предлагал еще веселее вариант – аранжировать знаменитую «Рабочую Марсельезу», песню рабочей артели – «Эй, дубинушка, ухнем», которую запевали на всех митингах протеста, на демонстрациях. Там текст зверский. Глазунов предлагал сделать ее гимном.
Вы будете смеяться, но я очень хорошо помню наши митинги 1989-1990 года в центре Москвы. В центре собиралось по 100-120 тысяч человек. На Манеже после этого и выстроили то, что выстроили, чтобы нельзя было собрать 100 тысяч человек. На этих митингах лидеры демократического движения – Попов, Собчак, Афанасьев запевали эту «Дубинушку». Все-таки демократическое движение и такая бурлацкая, артельная песня «Дубина» совершенно не сочетаются друг с другом, на мой взгляд. Но это была попытка опереться на русские традиции.
В общем, Временное правительство отвергло все эти варианты и в качестве гимна на очень короткий период – с марта по октябрь 1917 года – стала «Марсельеза». В варианте «Рабочей Марсельезы» со словами Петра Лаврова. Он написал слова еще в 1875 году. Лаврову удалось создать несколько очень ярких формул.
Вслушайтесь в эти слова. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног». «Ненавистен нам царский чертог», «Вставай, подымайся, рабочий народ, вставай на врагов, брат голодный», «Раздайся крик мести народной. Вперед, вперед, вперед!». Это призыв к крови – «вставай на врага», «раздайся клич мести». Это гимн, который звал к жуткой крови. И так оно и получилось, потому что гражданская война начинается сразу после прихода большевиков к власти и продолжается до 1922 года. Число жертв трудно сосчитать. В общей сложности, вместе с эпидемиями и боевыми действиями, около 11 миллионов человек.
Там есть жуткие образы: «царь-вампир из тебя тянет жилы», «царь-вампир пьет народную кровь, ему нужно для войска солдаты. Подавайте сюда сыновей» и так далее. «На воров, на собак, на богатых, да на злого вампира-царя, бей, губи их, злодеев проклятых, засветись, лучшей жизни заря». То есть, как только злодеи будут истреблены, сразу заря лучшей жизни засветит.
Меня в этой связи потрясает, что мы очень любим говорить про православные корни русской цивилизации. Вам всем это вбили в головы: православие, основа, Россия – православная страна. Где оно, православие? Есть такая заповедь «не убий». Кто ее здесь вообще слышал когда-либо? Ведь это же все из той культуры выросло, из тысячелетней российской традиции призывы пролить кровь, убить, враги, собаки. Опять же – «собаки». Этот образ потом будет у Сталина – «проклятые фашистские собаки», «проклятые троцкистские собаки», в речах Вышинского. Это тоже не на пустом месте возникает.
А мелодия была Руже де Лиля, «Марсельеза». Это стало нашим гимном в очень короткий период. И потом, когда перестало быть гимном, потому что большевики сделали гимном «Интернационал», «Марсельезу» довольно часто исполняли. И до сих пор иногда исполняется на митингах КПРФ и левых организаций.
Послушаем самое начало.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
«Раздайся клич мести народной». Звучит это все здорово. А если вдуматься, к чему это привело? Мы знаем, к чему это привело.
В октябре 1917 года власть меняется. Через пол года по первой советской Конституции – Конституции РСФСР 1918 года, принятой на пятом съезде Советов в июле 1918 года, гимном РСФСР, а потом и СССР становится «Интернационал».
Это мелодия не русская. Интересно, что все самые удачные гимнические мелодии сочиняли композиторы-самоучки. Кто такой Алексей Львов? На скрипке подыгрывал царским дочерям. Кто такой Пьер де Гейтер, который сочинил «интернационал»? Вообще никто. Кто такой Александров Алексей Васильевич, автор музыки нашего гимна? Никто. Учился когда-то у Глазунова и Лядова, был последним регентом хора храма Христа Спасителя. Тем не менее, именно они создавали самые удачные мелодии.
И «Марсельеза», и «Интернационал», пусть в большевистском, социал-демократическом варианте, но связывали нас с Европой. Это мелодии европейские. «Марсельеза» — до сих пор официальный гимн Франции, причем, с жуткими словами, написанными Руже де Лиллем. Они их не меняли. Они сами над ними смеются и ужасаются, потому что слова очень кровожадные, но во Франции до сих пор это сохранилось. Вот есть страны, которые через каждые 10 лет переписывают гимны, а есть страны, которые его не меняют никогда. Франция и Англия относятся к их числу.
С 1917 до 1944 года это было нашим гимном. Что касается слов. Они не имеют никакого отношения к тексту, который написал Эден Патье. У Патье более поэтично и немножко о другом текст. То, что написал Аркадий Коц, член партии социал-демократов, потом большевиков, очень ярко, ужасно кровожадно. «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов. Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой вести готов». Идея смертного боя со всем миром. «Весь мир насилья мы разрушим» — то есть, вокруг нас только мир насилья, ничего хорошего нет. «До основанья». То есть, его нужно разрушить до основания. «А затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем». Это замечательная формула, ее можно понимать в прямом, а можно понимать в переносном смысле. Как, к сожалению, и осуществилось. Если мы посмотрим на фигуры второго поколения большевистской партии, на этих упырей – Молотов, Маленков, Каганович, Жданов, Ворошилов.
Есть дивное стихотворение Георгия Иванова «На смерть Сталина». Георгий Иванов – эмигрантский поэт. Он создал коллективный портрет этих истуканов, которые стоят вокруг гроба Сталина, и «смотрят на проклятый гроб проклятого вождя». Еще Мандельштам писал: «А вокруг него сброд тонкошеих вождей. Он играет услугами полулюдей».
«Интернационал», конечно, очень кровожадный. «Довольно кровь сосать, вампиры» — тот же образ, что и в «Марсельезе». «Тюрьмой, налогом, нищетой. У вас вся власть, все блага мира, а наше право – звук пустой. Вся власть – народу трудовому, а дармоедов всех – долой. Пора, мы требуем возврата того, что взято грабежом». И так далее.
Вот этот «смертный бой» с истреблением всех, кто не с нами, все и началось в жизни. Не случайно принятие этого гимна совпало с периодом первых концентрационных лагерей. Первые концлагеря – это 1918-1920 годы. Потом развернулся большой террор в 1930-е годы. И мы до сих пор не можем подсчитать количество жертв. Если вы меня как историка спросите: сколько погибло людей в ГУЛАГЕ? – я вам, конечно, назову цифры. Но цифры эти приблизительные. Точного счета на самом деле не знает никто.
Был такой советский политический анекдот. Армянскому радио задают вопрос: «Скажите, пожалуйста, а кто в Советском Союзе сочиняет политические анекдоты?». Армянское радио отвечает: «Нам пришел вопрос, кто в Советском Союзе сочиняет политические анекдоты. Этот вопрос интересует товарища Хачикяна из Еревана, товарища Кагашидзе из Тбилиси, а также Юрия Владимировича Андропова из Москвы».
Если вы мне зададите вопрос: «Ирина Владимировна, сколько погибло людей?», то первым этот вопрос задал Хрущев на ХХ съезде КПСС. Он решил понять, сколько погибло людей. Было создано две комиссии. Официальная комиссия академика Поспелова, автора «Краткого курса ВКП(б)». И Неофициальная комиссия старой большевички, прошедшей лагеря, Ольги Шатуновской. Поспелов дал цифру 200 тысяч, которая и была оглашена на съезде. А комиссия Шатуновской дала совсем другую цифру – 18 млн. 600 тыс. человек, прошедших через ГУЛАГ с 1934 по 1941 год. И 7,5 млн. человек расстрелянных. Это только до 1941 года.
Вот это все в жизни и началось после принятия гимна. Повторяю, Россия пишет гимн, гимн пишет Россию. Послушаем первые два куплета «Интернационала».

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Даже тогда, когда он перестал быть государственным гимном, он оставался гимном партии большевиков. С него начинались все партийные съезды. Когда начинался очередной съезд КПСС, нас сгоняли в актовый зал школы, включали телевизор, и мы слушали этот гимн и очередной отчетный доклад в исполнении Брежнева. А когда он уже не был в состоянии говорить, в исполнении замечательного диктора Игоря Кириллова.
До сих пор этот гимн исполняется на митингах КПРФ. Но вслушайтесь в текст. Волосы дыбом встают от того, к чему он призывает.
Шло время. В 1943 году, в разгар так называемого коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, сразу после жестоких, но победных для Красной армии боев на Курской дуге, в момент, когда развернулась операция по подготовке форсирования Днепра и взятия Киева к 7 ноября, Сталин выдвинул идею создания нового гимна. Спрашивается, зачем? Нет вещей более важных в 1943 году, чем создавать новый гимн?
Дело в том, что 1943 год – это кампания по переодеванию советской жизни. Сталин считал, что, например, Красная армия не может наступать в той же форме, в которой она отступала до Москвы. Были введены новые знаки различия, новые офицерские и генеральские звания. Исчезли ромбики в петлицах. Появились погоны и некоторое подобие аксельбантов. Начали дружить с Русской Православной Церковью. И был объявлен конкурс на создание нового гимна.
Это уже было серьезно. 187 вариантов музыки и слов. Два месяца специальная отборочная комиссия во главе с товарищем Ворошиловым и Молотовым, у которых не было других дел, отслушивала в Большом театре все варианты. Сами понимаете, что право верховного решения понятно у кого было, у товарища Сталина.
Ведущие советские композиторы написали не по одному варианту нового гимна. Например, Шостакович написал три варианта. Прокофьев – два. Хачатурян – три. Написал свой вариант и сталинский любимчик – композитор Александр Васильевич Александров. Это человек из дворянской семьи. Учился несколько курсов в Петербургской консерватории у Глазунова и Лядова. Потом был регентом церковных хоров в Твери, последний регент хора храма Христа Спасителя в Москве. Александров был автором многих большевистских песен. Одной из любимых товарища Сталина песен была «Гимн партии большевиков», 1939 год. собственно говоря, товарищ Александров особенно не напрягался. Он взял мелодию гимна партии большевиков и с новыми словами, написанными Сергеем Михалковым и Эльрегистаном, и представил этот вариант на конкурс.
В итоге, Сталин колебался между двумя вариантами. Между вариантом Шостаковича и Александрова. И выбрал Александрова. Почему? Бог весть. У нас обычно считается, что гимн партии большевиков он решил сделать основной гимнической мелодией страны. Шостаковичу он сказал: «Ваша музыка прекрасна, но нам нужна музыка более торжественная».
Есть замечательный анекдот, в смысле занятный рассказ. Это быль. Последний вариант слов Михалков и Эльрегистан набрасывали уже в кабинете Сталина. Тот потребовал ввести добавочный куплет про советскую армию. Они его ввели. С одним эпитетом у них не получалось. Сталин подсказал им этот эпитет: «захватчиков подлых с дороги сметем». «Подлых» вставил в текст Сталин.
Потом Сталин сказал: «Поздравляю, товарищи. Вот новый советский гимн. Что вы хотите?». Александров честно сказал, что хочет машину. Эльрегистан честно сказал, что хочет дачу. Сергей Владимирович Михалков честно сказал, что хочет получить тот карандаш в подарок, которым товарищ Сталин вычеркнул из текста их слово и вписал «подлых захватчиков». И они все получили. Александров получил машину. Эльрегистан получил дачу. А Михалков получил карандаш, машину и дачу.
Вот так родился наш новый гимн. Давайте послушаем первые два куплета.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Вы посмотрите на слова песни «О партии» Александрова и Лебедева-Кумача. Слова, написанные Василием Ивановичем Лебедевым-Кумачом, стали источником вдохновения товарища Михалкова и Эльрегистана. Они передрали оттуда половину, только слегка видоизменив.
А теперь, что касается музыки. Сюрприз. Поставим музыкальный кусочек.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
То, что вы сейчас слушали, это увертюра «Былина» композитора Василия Калиникова. Он умер в 1901 году, но сумел стать автором советского гимна. Вы слышали эту мелодию. Вот так бывает.
Композитор Калинников – один из самых талантливых и трагических наших композиторов. Он умер в 35 лет от чахотки. Последние годы жил в Ялте. Он написал гениальную первую симфонию и немножко недоделанную, но очень сильную, вторую симфонию. Увертюра «Былина», откуда взята мелодия, это редкий вариант, она не исполнялась при жизни. Она существует только в набросках авторской партитуры, которые лежали в одном из музыкальных архивов. Первое нотное издание «Былины» — 1951 год. Поэтому невозможно сказать, знал Александров эту мелодию или не знал. Но сходство, мягко говоря, очень сильно бросается в глаза. Поэтому это большая загадка: украл он эту мелодию у Калиникова или нет? Или каким-то чудесным образом он написал точно такую же практически мелодию? Не знаю. Просто я хочу, чтобы вы это знали.
Понимаете, есть большие проблемы и с текстом, и с мелодией нашего гимна. Причем, если текст с тех пор Сергей Владимирович Михалков уже два раза переписал. Дай Бог ему здоровья, думаю, сменятся политические декорации, он и в четвертый раз перепишет. Даже если отвлекаться от того, Калинников или Александров, дело не в этом. Дело в смысле этой мелодии.
Отвлечемся от слов. Хотя, они замечательные. «Союз нерушимый республик свободных». Если он нерушимый, то как же республики могут быть свободными? Это отражало основную идею советской федерации. Она, вроде, федерация, но выйти из нее ты не можешь, это нигде не прописано, как из нее выходить. «Сплотила на веки Великая Русь». Это уже начался припадок русского национализма у Сталина. «Да здравствует, созданный волей народов великий, могучий Советский Союз». «Славься, Отечество наше свободное». Свободное – это после того, как 18,5 миллионов прошли через лагеря. «Дружбы народов надежный оплот». В 1943 году начались депортации народов. Они в 1941 году начались с немцев Поволжья и корейцы, когда люди были депортированы. В 1943 году – чеченцы, ингуши, карабринцы, балкарцы, калмыки, крымские татары, химшилы, турки-месхетинцы и другие. И так далее, и тому подобное.
Но и сама музыка. То, что мы каждый день слушаем, потому что это наш гимн. Эта музыка, зовущая к жертве. Это истерический подъем мелодии наверх – это музыка страдания. И нация в очередной раз выбрала идею, может быть, не оформленную в словах, но оформленную в чувствах эмоционально, — идею жертвы и идею страдания. Если хочется принести себя в жертву, найдется много желающих принять твою жертву. Это точно.
После смерти Сталина в 1955 году слова гимна отменили, потому что там было: «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил. Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». Это почти дословный парафраз из Лебедева-Кумача «Дорогу к свободе наметил нам Ленин, и Сталин великий по ней нас ведет». И с 1955 по 1977 год мелодия Александрова исполнялась без слов. В 1977 году, когда принималась новая советская Конституция, последняя Конституция СССР брежневская, Михалков переписал слова. Появились новые слова, где вместо Сталина осталось: «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил. На правое дело он поднял народы, на труд и на подвиги нас вдохновил».
Была такая частушка по поводу августовских событий 1991 года. Вы помните три дня ГКЧП, защиту Белого дома в Москве. «Спасибо партии родной за наш трехдневный выходной», потому что три дня никто не работал, а все защищали Белый дом или сидели у телевизора, ждали, чем все дело кончится.
После нашего трехдневного выходного в августе 1991 года было ясно, что надо менять декорации. Центробанк срочно стал штамповать билибинского двуглавого орла без короны на монеты. И встал вопрос, какой у нас будет теперь герб, гимн. Опять был новый всплеск споров, как в период Временного правительства в 1917 году. Кто-то опять вспомнил про Глинку «Славься». Но сказали, что это все-таки про царя. Таким образом, всплыл нотный набросок Глинки, который получил название «Патриотическая песня». Именно эта мелодия и стала мелодией нашего гимна с 1991 по 2000 год. Было написано много вариантов слов, но ни один из этих вариантов не был утвержден. На мой взгляд, там и не было удачных вариантов. Я понимаю тех, кто все это вел, да не довел до заседания парламента.
Сама же мелодия Глинки – полная противоположность мелодии Александрова. Никакого страдания, никакой жертвы. Это мелодия светлого апофеоза. Послушаем.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Я читала интервью композитора Андрея Петрова, где он сказал: «Зря мы тогда взяли этого Глинку. Нам надо было переписать хор «Славься». Это, конечно, более удачная гимническая мелодия, но эта мне тоже нравится. Она мне нравится отсутствием идеологической окрашенности, отсутствием надрывного призыва к жертве, отсутствием музыкальной идеи страдания. Но, конечно, мелодия без слов – довольно своеобразная вещь.
В 2000 году – сюрприз. Избранный президент Путин путем дикого наката на Государственную думу вернул нам гимн Александрова. Моя бабушка вздрогнула, потому что она 9 лет в лагерях отсидела. Она сказала, что эта мелодия навсегда для нее ассоциируется с утренними разводами, собаками и ВОХР. Хотя я не сидела в лагере, но для меня эта мелодия тоже ассоциируется с чем-то жутко советским. У вас, думаю, этих ассоциаций нет. Но прошлое у этой мелодии, мягко говоря, странное, особенно учитывая композитора Калиникова с увертюрой «Былина».
Что касается слов. Сергей Владимирович, конечно, замечательный человек, но тут его творческий гений иссяк. Тырить из Лебедева-Кумача уже невозможно, поэтому тот текст, который написал Сергей Владимирович, — улет полный.
Вслушайтесь. «Россия – священная наша держава». Дальше «Хранимая богом родная земля». Извините, у нас светское государство. Для кого Бог, а для кого Аллах, а для кого Будда, Абсолют, Мать – сыра земля. «Россия – любимая наша страна. Могучая воля, великая слава – твое достоянье на все времена». Могучая воля, великая слава – великая воля, могучая слава. Какие-то бессмысленные, трескучие формулы. «Славься, отечество наше свободное, братских народов союз вековой». Союз – это, конечно, большой привет Союзу Советских Социалистических Республик. «Предками данная мудрость народная! Славься, страна! Мы гордимся тобой!». Что «предками данная мудрость народная»? Славиться должна? Гордиться сама собой?
В контексте русской истории ХХ века 137 миллионов – демографические потери России за век. У нас сейчас 141,8. Потеряли мы 137 миллионов. В этом контексте «предками данная мудрость народная» звучит кощунственно. Уже так, как мы истребляли друг друга в ХХ веке, мне трудно назвать мудростью.
«От южных морей до полярного края» — большой привет Пушкину Александру Сергеевичу «От финских хладных скал до пламенной Колхиды». «Раскинулись наши леса и поля. Одна ты на свете, одна ты такая, хранимая Богом, родная земля. Широкий простор для мечты и для жизни». Ужасно канцелярское выражение «широкий простор», вообще нерусское. «Грядущее нам открывают года. Нам силу дает наша верность отчизне» — трескучая, не очень смысловая формула. Мне, например, вспоминается нацистский гимн «Сила через радость». Он, конечно, не имел это в виду, но сила через верность. «Так было, так есть и так будет всегда». Что будет? В контексте русского ХХ века очень хотелось бы знать, — что «так было, так есть и так будет всегда»?
То есть, много пафосных, трескучих, малосодержательных формул. И нет красивых образов. Даже в предшествующих вариантах «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы» — неплохо, красивый образ. Здесь этого нет, потому что иссякло вдохновение. А мелодия та же самая – Калиникова – Александрова.
Мне кажется, что история наших гимнов показывает, как нация ищет свою идею, как нация ищет себя. Как нация мечется между Европой и самостью, между долгом перед царем и долгом царя перед народом. Как нация в ХХ веке срывается в кровь – «раздайся клич мести народной», «кто был ничем, тот станет всем». И как, выйдя из этой кровищи ХХ века, нация вообще не знает, что сказать. Это понятно, что предпоследний гимн был без слов. А чего говорить? И нынешний гимн, на мой взгляд, отражает именно дефицит смыслов в современной российской самоидентификации. С чем мы себя хотим идентифицировать? С мудростью народной? А в чем она состоит? Каковы ее итоги? Это какая-то сила, верность, — каким реальным содержанием наполнены эти формулы?
Дефицит смысла, мне кажется, это одна из главных черт нашей символики. Тот же двуглавый орел в коронах, когда у нас нет монархии – прекрасный символ этого дефицита смысла. У нас советский гимн, но царский герб. Как это все сочетается и как с этим сочетается будущее демократическое России, лично мне не очень понятно. На научном языке это называется эклектика. То есть, сочетание несочетаемого, некоторая расщепленность в сознании. Я бы это назвала дефицитом смыслов.
Спасибо за внимание.
Я несколько раз говорила, что самая удачная гимническая мелодия, это финальный хор из «Ивана Сусанина» Глинки — «Славься». Слушаем.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

Ирина Карацуба:
Такой светлый апофеоз без жертвы и без страдания.
Спасибо за внимание. С удовольствием отвечу на ваши вопросы.

Вопрос: Волгоград.
Из всего понятно, что сегодняшний гимн, который написан сверху. То есть, это не народная песня. Как с этим обстоит в других странах? У них были такие перепевки именно сверху или они основаны на народных песнях?

Ирина Карацуба:
В общем, 50 на 50. Скажем, английский национальный гимн «Боже, храни королеву» — это учитель пения Томас Кэрри. Тоже гимническая мелодия, созданная непрофессиональным композитором. В Голландии – солдатская песня как, скажем, «Марш Преображенцев». У японцев музыку гимна сочинил профессиональный композитор в XIX веке. Во временя Испанской Республики был один гимн – «Декабристский марш» Риего, это солдатский марш. А гимн Испании сейчас – мелодия, которую испанскому королю подарил прусский король. Везде по-разному. Тут трудно вывести какую-то закономерность.
Скажем, американский гимн родился во время последней англо-американской войны 1812 года. Его написал композитор, боевой офицер.

Вопрос: Петрозаводск.
Вы сказали, что наш гимн не совсем удачный – и смысла нет, и пафоса много. Гимн какой страны можно считать образцом, если такой есть?

Ирина Карацуба:
Это зависит от того, что вы считаете образцом.

Реплика:
А на ваш взгляд?

Ирина Карацуба:
На мой взгляд. Мне очень нравится австралийский гимн. Может, не столько музыка, сколько слова. Но я с уважением отношусь и к японцам, которые поют, на мой взгляд, это немыслимое стихотворение, но как дань традиции. Все-таки стихотворение Х века. У нас даже если бы захотели спеть Х век, не найдете ничего, потому что не было стихов в Х веке. И еще русской литературы не было в Х веке. Я с уважением – пусть цветут все цветы.
В австралийском гимне мне нравится идея труда во имя отчизны. Это много подчеркивается: «рукотворная страна», «страна, созданная руками». Мне кажется, этого не хватает у нас. Повторяю, слово «труд» было только в «Преображенском марше», причем, труд ратный, воинский. Это, конечно, труд, но своеобразный. Есть лесник, а есть лесоруб. Это две разные профессии и, как правило, два разных типа людей. Солдат – лесоруб, не лесник.

Вопрос: Великий Новгород.
Небольшая ремарка по поводу труда. Мы говорили, что «Ленин освещает», а «Сталин ведет к труду».

Ирина Карацуба:
Да. «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». Да, есть слово «труд». Правильно.

Реплика:
Вопрос такой. У нас есть традиция – какой ансамбль, какой коллектив исполняет гимны?

Ирина Карацуба:
Есть президентский оркестр. А вообще, исполняют все, кому не лень. В разных вариантах. В вокальных, инструментальных, вокально-инструментальных, на балалайках, на синтезаторах. На сайте вы найдете много необычных вариантов.

Реплика:
А официально?

Ирина Карацуба:
Президентский оркестр делает официальную запись. Там разные хоры используются. То, что играет по радио, это хор под управлением Осипова. Специальной традиции, нормативного акта, который бы это оговаривал, нет. Но есть Закон Российской Федерации «О гербе, гимне и флаге». Там описаны основные параметры. Специально не оговорено, кто должен это исполнять.

Вопрос: Волгоград.
Вы разнесли наш гимн – он без смысла, герб нам не подходит по смыслу. Получается, у нас многонациональная страна, которая развивается без вектора. Мы не знаем, куда идем. Теперь получается, что у нас нет частички, которая нас объединяет, потому что она бессмысленна. Вам не страшно жить?

Ирина Карацуба:
Нет, мне не страшно жить. Я считаю, что осознание собственных ошибок очень большая позитивная сила. И осознание того, чего тебе не хватает, тоже очень большая позитивная сила.
Двуглавый орел – древний образ. Он впервые возник в XIII веке до н. э. в хеттской империи. Но хеттский двуглавый орел держал в лапах двух жирных зайцев, а не скипетр и державу. Потом это перешло к Священной Римской империи. Иван Третий не из Византии взял, у нее никогда не было герба. Там использовалось как родовое изображение Палеологов, двуглавый орел, но это геральдическое животное священной Римской империи. Мы тоже хотели быть как бы частью Европы, отсюда – двуглавый орел.
Но мне кажется странным, что современный двуглавый орел в коронах и со скипетром и державой. У нас нет монархии. Почему короны? Откуда скипетр и держава? У Временного правительства этого не было, потому что не было монархии. Это программа на будущее или что?

Реплика:
Нам надо поднять вопрос на государственный уровень, чтобы знать, как жить с этим. У нас нелогичный гимн, нелогичный герб, нелогичная жизнь.

Ирина Карацуба:
Хороший вопрос. Если это кого-то волнует, давайте обсудим. Я бы сформулировала главную проблему как дефицит смысла. Я призываю просто задуматься. Имейте мужество пользоваться собственным разумом.
Я смотрю на герб, и каждый раз думаю: почему короны? Почему музыка Александрова, которая есть музыка концлагерей и советского лагеря? Это нам поможет в дальнейшем развитии? В каком направлении это канализирует наше дальнейшее развитие?

Вопрос: Курск.
Мы разговариваем про несоответствие гимна. На кого изначально направлен этот гимн? Кому он больше нужен? Позиционировать Россию перед соседями, другими странами, чтобы они сложили о нас какое-то мнение? Либо этот гимн нужен в первую очередь нам самим? Для чего тогда?

Ирина Карацуба:
Я думаю, и в том, и в этом смысле он нужен. Не случайно его поменяли в 1943 году – «Интернационал» на другую мелодию. Потому что было изменение в идеологии. Страна по-другому себя позиционировала. Страна, которая уже выиграла Сталинградскую битву, которая наступала, вышла в конце 1943 года к государственной границе СССР, и пошла западнее этой границы в Берлин. Она должна была что-то другое привнести. Так и конструировался этот гимн. Вместе с тем, этот гимн не европейский. Он свой. Он не соединял, как «Интернационал» с Европой нас, а отделял от Европы.
Что касается смысла гимна. Статья Брюсова есть в Интернете. Мне кажется она удачная по поводу того, что бы хотелось от гимна. Брюсов тоже подчеркивает, что хорошо, чтобы в гимне была идея огромности страны. Это во многих гимнах есть. В Америке есть альтернативный гимн «Прекрасная Америка». Там есть слова: «от одного моря до другого сияющего моря». Во многих странах подчеркивают необъятность просторов. Но в нем еще есть благородное устремление будущее. В нашем гимне нет благородного устремления в будущее, потому что не очень понятно, какое будущее. У нас только сила, гордость, слава. То, что Лермонтов называл «полный гордого доверия покой». Мне кажется, гимн мало нацелен на будущее. Что будет в будущем, кроме «гордиться»?
А формулировка «предками данная мудрость народная»? В чем она состоит? У меня нет ответа на этот вопрос. Поэтому гимн я не понимаю. Как у историка, у меня тут большие сомнения.

Вопрос: Петрозаводск.
Когда я учился в школе, 1 сентября начиналось с того, что мы по букварю учили гимн. Насколько я знаю, сейчас в школах гимн не учат.

Ирина Карацуба:
Учат.

Реплика:
Даже если учат. Не поют гимн. Поют только спортсмены на Олимпиаде, Владимир Владимирович Путин и компания. Остальные не поют. Как по вашему, людей, которые понимают абсурдность содержания гимна, много?

Ирина Карацуба:
Не думаю, что их много, потому что у современного человека действует принцип экономии мышления. Столько валится на нас информации, что осмыслить ее заново просто невозможно бывает. Мы очень часто пользуемся какими-то шаблонами, стереотипами, не вдумываясь. Я вас призываю вдуматься.
Сейчас говорят «лихие девяностые», «ужасные девяностые», «Россия встает с колен». Какие «лихие девяностые»? С каких колен? Смысл какой в этом? Я пыталась показать именно с точки зрения смысла.
Современный человек живет в уникальной ситуации, когда столько валится всего. Это городская наша жизнь, иногда просто физически трудно. Но все-таки давайте включим рассудок и подумаем, как нас конструируют наши символы. С этой точки зрения неплохо бы задуматься над текстом гимна. По-моему, над ним никто не задумывался.
Или как раз то, что он такой невнятный и малосодержательный, и хорошо? Сила, верность, гордость, отчизна – ну, и замечательно. Я же не могу проникнуть в голову тех, кто это принимал. Но результат плачевный. Главное, что есть в этом гимне, — это дефицит смысла.

Вопрос: Рязань.
Вы говорите, в гимне нет смысла. Во-первых, «нам силу дает наша верность Отчизне» — это уже смысл. То есть, люди верят в родину. Им дает силы то, что они будут защищать эту родину, если что-то случится.
Во-вторых, в гимне есть смысл по моему мнению. Здесь прозвучало, что многие люди не знают гимн. На самом деле, очень многие люди – патриоты России. Они знают гимн, вдумываются в его содержание. Единственный недостаток в России, что люди начинают задумываться об этих мелочах, что несоответствие в гимне, гербе и так далее. Это мелочи. В других странах, я знаю, там гимн звучит, люди останавливаются и начинают держаться за сердце.

Ирина Карацуба:
Американцы кладут руку на сердце, когда слышат гимн.

Реплика:

Не знаю, как в Америке. А в Европе есть такая страна. Они не задумываются, какие там слова. Они слышат гимн и останавливаются. Они действительно верят в свою страну. Зачем думать о двуглавом орле с короной? Какая разница – с короной или без? Главное, что он есть, этот герб. Он есть и все.

Ирина Карацуба:
Распространенная позиция. Я не думаю, что герб и гимн – это мелочи. Думаю, это не мелочи. Мне, например, не все равно – он в короне или нет. Когда раздался клич мести народной, мы за ХХ век потеряли 137 миллионов. Вот к чему приводят такие слова и такие гимны.
Что касается родины и патриотизма. Патриотизм бывает разный. Любовь – прекрасное чувство. Кто спорит? Каждый из нас знаком со слепой материнской любовью, которая может так искалечить человека, как не может искалечить ни тюрьма, ни колония. Если любовь слепа. Я думаю, каждый из нас видит перед глазами эти примеры.
Наш замечательный мыслитель Петр Чаадаев в XIX веке очень хорошо написал: «Я думаю, что время слепых влюбленностей прошло. Я думаю, что теперь мы более всего обязаны Родине истиной».
Мне кажется, что мы, любя родину, не должны забывать об истине. Для верующего человека или даже для неверующего, но нравственного человека, истина – это заповедь, а не родина. Родина может то Сталиным обернуться, то Гитлером, то кем-нибудь еще. То 300 детей в Беслане сжечь может родина, то еще что-нибудь может устроить. А истина все-таки над всем стоит. Патриотизм не должен быть слепым.
Мне тоже хотелось бы верить Чаадаеву, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы более всего обязаны родине истиной. Мне кажется, это великие слова.
Спасибо за ваши вопросы, за ваше внимание.

Поделиться ссылкой: