Писать о Юрии Леваде сегодня и легко, и трудно. Легко потому что он кажется фигурой вполне консенсусной: его младшие ровесники и те, кто рядом с ним делали советскую социологию, в один голос говорят о нем почти восторженно и непременно очень уважительно. Трудно из-за того, что сама эта сугубая, казалось бы, позитивность начинает невольно рождать вопросы… А если, мол, по гамбургскому счету?